3 
— Холодное пиво!
— Заходи! — радостно отозвались изнутри, и я честно вошёл, потому что был приглашён, и теперь моя очередь развлекаться. На меня улыбчиво уставились трое мужиков и две незакомплексованные девицы в сползающих простынях. Мило, незатейливо, без особых фантазий, но по существу. Россия не меняется, а ведь я на этом объекте едва ли не со времён князя Владимира...
— Николай Степанович, я за вами,— вежливо поклонился я. Самый толстый из мужчин недоуменно переглянулся с остальными.
— Чё за мн... кто его, ваще, мн... пустил? Ты инспектор, мн... чё ли?!
— Нет, я по работе.
— Ах по работе, мн!..— облегчённо вздохнули все, девчонки защебетали, их кавалеры расслабились, а мой клиент шумно высморкался в простыню соседа.
— Ты это, мн... по работе?! Вот в приёмную ко мне придёшь, запишешься там, мн... чтоб всё, как у людей. Вопросы — рассмотрим, дела — порешаем, контакты есть — всё чики-пуки! А щас, мн...
Я даже не стал тратить время на ответы или отповеди… Депутатский корпус — это золотая жила наших наполнителей. И брать их следует непременно со спецэффектами! Мне понадобилось меньше полминуты, чтобы, раздевшись до пояса, предстать перед ними во всей красе — могучий торс, рельеф без анаболиков, изумрудно-зелёная кожа, кое-где змеиная чешуя (иногда можно...), сиреневые глаза без зрачков, чуть искривлённые рога и струйка пламени, вылетающая меж зубов при каждом слове.
— Трепещите, смертные! Ибо имя моё — Абифасдон, и я пришёл за вашими смертными душами. Кто первым заглянет в ужасающие глубины сердца ада?!
Дальше всё по логике вещей — шум, визг, суматоха, попытки звонить братве и в милицию, слёзы, икота плюс многоступенчатый мат. О, как же без него! Без мата в этой стране ничего не делается, ни хорошего дела, ни плохого. Возможно, именно поэтому мы тут так надёжно и держимся...
— Изыди, изыди, сатана! — наконец вопит кто-то, тыча в мою сторону здоровенным нательным крестом, на полкило драгметалла, не считая каменьев. Нет слов, всё освящено в церкви, но понятие хотя бы элементарного вкуса, хоть в какой-то мере, должно быть у человека? И чего мне крест показывать, если коснуться им меня все равно никто не посмеет. Чуют, что у самих рыльце в пушку, а значит, и в крест не верят по-настоящему. Я молча, не отвлекаясь, протянул руку к верещащей жертве и напомнил:
— За две победы подряд при выборах в краевую Думу ты прилюдно клялся заложить душу. Залог был принят. Мы определили тебе три года, без пролонгации и права расторжения договора. Устная форма давно принята к исполнению, как и просто мысль озвученная. Классические договора с печатями и подписью кровью уходят в прошлое. Собирайся, грешник...
Все практически окаменели. Я отчётливо слышал, как их сердца стараются биться потише и пореже. Ага, кроме животного ужаса, оказывается, и совесть хоть у кого-то осталась. Плохо мы ещё работаем с населением, раз совесть ещё встречается... Абсолютно бесполезное и бессмысленное чувство, раньше его называли страх Божий. Имеешь его в душе, значит, не можешь поступить плохо. Всё изменилось и, в большинстве своём, в выгодную нам сторону, но...
— Матерь Божья, Царица Небесная, заступись и помилуй! — неожиданно тонким фальцетом взвыл резко сдувшийся депутат, буквально на моих глазах худея на два, а то и три килограмма.
— Поздно.— Я протянул руку и крепко сграбастал его за загривок.— Молитвы уже не помогут...
— Господи... Иисусе Христе... — едва дыша, бормотал он, даже не пытаясь вырваться. Это правильно, вырываться из моих когтей — себе дороже, но самое обидное, что именно в этот момент пика свершения правосудия его молитва была услышана...
— Отпусти его, нечестивый дух! — раздался за моей спиной густой медоточивый голос.
Описать саму музыку, тон, вибрации и эманации этого голоса не смог бы никто. В нём было всё — сила, нежность, мощь, нега, властность, забота, полнозвучие и совершенно невероятный мурлыкающий тембр, западающий в сердце раз и навсегда. Голос ангела!
— Отпусти его, Абифасдон!
— Отвали, Альберт, он мой,— всё ещё беззлобно огрызнулся я, даже не поворачивая головы. Я не был бы демоном, если б не узнал своего крылатого друга по одной манере построения речи. Только бы он действительно отвалил... Но это же Альберт!
От тяжёлого пинка коленом в зад я пролетел через всё помещение, выпустил из рук грешника, пробил головой стену и рухнул в бассейн, умудрившись расколотить рогами кафельные плиты на дне... Бы-ды-мсь!
3 
