Последние отзывы

  71  

— Неожиданная встреча,— первой отозвалась Во-грт. Гривастая мгновение помолчала.

— Опоздание, вайа шли медленно,— ответила она нако­нец, неторопливо выговаривая слова. Её речь поначалу была едва понятна. Она изобиловала придыханиями и чуж­до звучавшими слившимися звуками.

—  А почему опоздание? — Во-грт мгновенно приспосо­билась, стала говорить просто и неспешно. Гривастая при­села, совсем уже расслабившись, и Во-грт последовала её примеру. Ладони полосатой женщины двигались в слож­ной жестикуляции, глаза рассеянно блуждали. Она поды­скивала слова.

— Мало еды для вайа. Нет деревьев.

Слушатели, с любопытством наклонившиеся к беседу­ющим женщинам, обменялись неуверенными взглядами.

Кто-то покашливал, тоном выражая сомнение. Не было де­ревьев?. А куда они делись?

— Съедены. Пожиратели Деревьев пришли, и нет дере­вьев,— прибавила Гривастая.

— Огонь? Горячо? — спросила Во-грт, имея в виду лес­ной пожар. Её собеседница задумалась, мысленно переби­рая слова и связи между ними.

— Нет! Нет, нет! — вдруг резко возразила она.— Пожи­ратели Деревьев! Ничего чёрного, ничего тёплого. Мало пепел.

— Пожиратели Деревьев? Кто видел?

— Никто не видел,— продолжала Гривастая.— Земля го­ворила: чужое племя, много чужие вайа. Очень чужие,— подчеркнула она.— Наши вайа долго искали еду. Два день-ночь. Опоздание. Трудно. Плохо.

Она раздражённо похлопала себя по худым щекам. Во-грт поняла, что больше ничего не узнает. Она наклони­лась к Гривастой.

— Мало врагов тебе, много детей, чистой воды и много еды каждую ночь,— пропела она.

Полосатая женщина повторила её жест. Их ноздри сблизились, ловя запахи друг друга.

— Мало врагов тебе, чистой воды и всегда довольно еды,— повторила напев Гривастая, тактично опустив слова про детей при виде плоского живота Во-грт.

Предводительницы разошлись в разные стороны. Люди обоих родов возвращались к своим привычным делам. За­ботились о детях, сторожили, собирали пишу. Но Мерыю мучило предчувствие перемен и опасности.

* * *

Лист покрывали жёлтые и коричневые пятнышки. Он выглядел как кусочек больной кожи. Мерыа смяла его в па­льцах. Потом разгладила и снова смяла. Монотонное дви­жение успокаивало. Она боялась. Страх наполнил её так давно и был так неизменен, что она привыкла с ним жить.

Ужас пришёл много ночей назад. Ещё до того, как мир за­болел, до того, как пришли Пожиратели Деревьев.

Место рождений встретило род глухой тишиной. Спуг­нутые птицы покинули гнёзда, вездесущие мелкие зве­рюшки исчезли. Точно тут прошло огромное стадо слепых вайа. Землю кое-где покрывали вонючие пятна. Рождест­венские деревья, повреждённые у оснований, клонились в разные стороны. Многие вообще пропали, будто их и прав­да пожрало какое-то страшное, огромное чудище. В ство­лах других зияли дыры, точно проделанные гигантскими зубами. Многие деревья были повалены, а в сетке пере­плетённых корней белели мелкие кости. Мерыа услышала, как кто-то рядом с ней прошептал:

— Дети...

Она не знала, кто это произнёс. И, парализованная осознанием чудовищной катастрофы, не могла даже голову повернуть. Освободил её только крик, раздавшийся чуть позже.

— Мои дети!!! Мои дети-и-и...— завыла одна из млад­ших женщин, она билась головой о землю и в порыве безу­мия калечила себя. Матери разбежались в разные стороны, отыскивая деревья, которым круг тому назад доверили своё потомство. Вскоре крикам первой женщины уже вторили вопли и стоны остальных. Мерые не пришлось долго ис­кать «свое» дерево. В сплетении корней лежащего на земле развесистого ствола белели останки её сыновей. Она уда­рила кулаками дерево, которое так её предало. Потом снова ударила, ещё сильнее, и так раз за разом. Только бы хоть чу­точку заглушить боль, разрывавшую сознание. Чьи-то руки обняли её и оттащили прочь, извивающуюся и кричащую. А она царапала эти сильные руки. Кусала пальцы, пытав­шиеся заслонить ей глаза.

— Угерхс!! Хватит!! Хватит!! — услышала она грозный окрик.

Мимо пробежала предводительница Во-грт — само во­площение гнева. Изрыгая проклятия, она пинала оше­ломлённых стражников, раздавая им приказы. Тормошила ополоумевших от горя женщин. Щедро рассыпала направо и налево оплеухи и затрещины, нарочно метя в самые чув­ствительные места: ноздри и слуховые перепонки.

— Хватит! Успокойся,— решительно сказал мужчина, удерживавший Мерыю.

  71