123 
– Вай мэ, действительно забыл… – виновато улыбнулся эмир. – А что она умеет?
– О, всё на свете! – Евнухам было некуда отступать. Признайся они, что впервые видят эту кряжистую дылду, – им бы просто отрубили головы за халатность. – Она танцует, поёт, играет на свирели и знает все тайны возлежания по-самаркандски!
– Как её имя?
– Сию минуту, светлейший… – Завгар бросился к хладнокровно ожидающей девице, едва не падая от усердия и страха. – Как твоё имя, о дочь моего позора?!
– Ну, положим, Фёкла…
– Вай дод!.. О блистательный эмир, имя твоей новой наложницы Положим Фёкла-ханум!
– Шайтан побери этих самаркандцев за такие странные имена… – удивился Селим ибн Гарун аль-Рашид. – Неужели я уже сочетался с ней законным браком?
Евнухи беспомощно уставились на Оболенского. Он кокетливо откинул с плеча россыпь искусственных косичек, приподнял вуаль, подмигнул эмиру и честно признался:
– Нет, дорогой мой, руку и сердце ты мне ещё не предлагал и марш Мендельсона для нас пока не играли.
– Тогда покажи мне своё умение, и я уединюсь с тобой, и случится мне войти в тебя, если ты бусина несверлёная и кобылица другими не…
– Ты меня ещё верблюдицей обзови, ага… – неожиданным басом рявкнула самаркандка. – Войдёт он, как же… Да я сама тебе так войду! Я, между прочим, девушка из приличной семьи и до свадьбы себя лапать не позволю! А приставать к девственницам с такими охренительными предложениями Шариат не позволяет…
Сказать, что эмир малость обалдел, значит не сказать ничего. В идеале Коран дарует женщине с мужчиной равноценные права, но на практике все прекрасно понимают, как далёк идеал от действительности. Впечатлительные евнухи, например, без слов рухнули в обморок, ибо на их глазах было совершено величайшее оскорбление законов Шариата – женщина противоречила мужчине! Причём кому?! И при свидетелях… Лев же без тени смущения шагнул к остолбеневшему эмиру и, ласково потянув его за бородку, интимно предложил:
– Но если хочешь, я для тебя станцую. А может, ещё и спою… Эй, эпилептики, подъём! И усадите куда-нибудь моего сиятельного ухажёра – я плясать буду!
Судя по тому, что завгар с подчиненными не отреагировали, их обморок был предельно искренним. Оболенскому пришлось дважды хлопнуть в ладоши перед носом эмира, прежде чем со второго этажа набежали его любопытствующие подружки и усадили правителя Багдада на гору пуховых подушечек. Они же мгновенно принесли бубен, пару дудочек, а дудар и некое подобие двадцатиструнной арфы – для аккомпанемента. Лев чувствовал себя как Остап Бендер на пике вдохновения, по уши в адреналине, и, не приведи аллах, остановить не вовремя! Дудар он забрал себе, перехватив на манер бас-гитары, и хотя совершенно забыл полный текст песни, но припев исполнил с большим чувством и бешеным энтузиазмом:
- Мне другой награды не надо!
- Ты один – мой смех и награда!
- Быть твоей рабыней я рада,
- А другие – кыш, кыш, кыш!!!
Остановившиеся глазки Селима ибн Гаруна аль-Рашида быстренько оживились, и даже увлажнились некоей восторженной сентиментальностью. Он явно испытывал большое удовлетворение, глядя, как на повторе припева «самаркандская чинара» перехватила дудар за гриф и размахивала им над головой, «отгоняя» от его царственной особы «ненавистных соперниц». Оболенский действительно разошёлся не на шутку! Его глаза метали молнии, привязанные косы свистели в воздухе, а сам танец всё больше напоминал вдохновенную помесь «казачка» и шаманской пляски. Под конец он ещё рухнул перед повелителем на колени и по-цыгански потряс плечами:
- Па-а-целуй меня, ты мне нравишься!
- Па-а-целуй меня, не отравишься!
Такого в эмирском дворце не слышали со времён его сдачи в эксплуатацию. Муж и господин попятился задом… Одно дело – намекать даме на возможность более близких отношений и совсем другое – когда дама прёт на тебя, как бронетранспортёр, недвусмысленно угрожая изнасиловать в зюзю! Евнухи не делали даже попыток поднять бритые головы, им давно всё было ясно. Не подумайте, что эмир отличался таким уж скудоумием, то, что перед ним слишком мужеподобная женщина, он понял сразу. Просто в его феодальном мозгу не могла зародиться сама мысль о том, что под личиной женщины скрывается настоящий мужчина. Ибо это было бы полным крушением всех устоев и мгновенно сделало бы его посмешищем не только Багдада, но и всего мусульманского мира. Получилось, как в сказке Андерсена «Новое платье короля». Король не хотел знать, а прочие знали, но молчали…
123 
