2 
Бэнкс хорошо знал это место, узкий проезд в южной части городского центра за иствейлской рыночной площадью. Ярдом, то есть двором, этот проезд называли не потому, что в плане он имел прямоугольную форму и немного походил на сад, а потому, что одна яркая личность когда-то изволила заметить, что проезд-де не шире обычного двора.
— И что же я там увижу? — поинтересовался Бэнкс.
— Тело молодой женщины, — ответил Темплтон. — Могу лично подтвердить это. Ведь я и сейчас тут, на месте.
— Только ничего…
— Я ни до чего не дотрагивался, сэр. И скажу вам по секрету, мы с констеблем Форсайтом уже обнесли место преступления лентой и послали за доктором.
— Молодцы! — одобрил Бэнкс, откладывая «Санди таймс» с едва начатым кроссвордом и бросая жадный взгляд на чашку черного кофе, из которой все еще поднимался соблазнительно пахнущий пар. — Вы уже известили руководство?
— Еще нет, сэр. Решил подождать, пока вы не осмотрите все сами. Какой смысл пороть горячку?
— Отлично! — похвалил его Бэнкс.
Суперинтендант полиции Катрин Жервез, вероятнее всего, еще нежится в постели после вчерашнего спектакля труппы «Норт Опера», певшей в Лидсе «Орфея». Сам Бэнкс с дочерью Трейси слушал эту оперу в прошлый четверг и остался в восторге, однако в том, что и Трейси получила такое же удовольствие от спектакля, не был уверен. В последнее время девочка становится все более и более замкнутой.
— Приеду через полчаса, максимум — через сорок пять минут, — пообещал Бэнкс. — Позвони инспектору Кэббот и детективу Хэтчли. Пригласи констебля Джекмен.
— Так ведь детектив Кэббот откомандирована в Уитби, сэр.
— Да, правильно, черт возьми.
Если это и вправду убийство, то помощь Энни была бы более чем желательна. В их личных отношениях не всегда все гладко, но в одной команде они работают отлично.
Поднявшись наверх, Бэнкс наскоро ополоснулся под душем, торопливо оделся и, спустившись в кухню, налил кофе в кружку-термос, рассчитывая выпить его по дороге. Проверил, хорошо ли завернута крышка: неплотно закрытая кружка-термос нередко оказывается причиной неприятных сюрпризов. Выключив свет и закрыв входную дверь, он пошел к машине.
Бэнкс сейчас ездил на «порше» своего брата. Хотя он все еще и испытывал некоторую неловкость от езды на таком роскошном автомобиле, но подспудно чувствовал, что машина день ото дня нравится ему все больше. А ведь совсем недавно он подумывал о том, чтобы подарить ее Брайану или Трейси, и до сих пор не мог решить, кому именно. Ведь, подарив машину одному из детей, он может заронить в душу второго мысль о том, что тот обделен, а значит, его и любят меньше. Короче говоря, выбор представлялся Бэнксу практически неразрешимой дилеммой. В группе Брайана недавно произошло некоторое обновление состава, и сейчас он усиленно репетировал с вновь пришедшими музыкантами. Трейси, разочарованная результатами недавних экзаменов — хотя сам Бэнкс был ими доволен, — вела более чем скучную жизнь: работая в книжном магазине в Лидсе, она жила в Хэдингли, снимая дом на паях с подругами. Так кто же, сын или дочь, больше заслуживает «порше»? Ведь пополам-то его не разломишь?!
Выйдя на улицу, Бэнкс сразу ощутил изменение погоды — похолодало, усилился ветер, поэтому он вернулся и сменил спортивный анорак на кожаную куртку с застежкой-молнией. Если придется торчать в продуваемой аллее за рыночной площадью все то время, пока ребята из СОКО [2] — фотограф и судмедэксперт — будут делать свое скорбное дело, то одеться необходимо как можно теплее.
Усевшись в машину, Бэнкс завел мотор и двинулся по идущей под уклон дороге в направлении Иствейл-роуд. Не отрывая глаз от дороги, он подсоединил дорогой айпод фирмы «Эппл» к адаптеру, и через мгновение в салоне зазвучала песня Рея Дэвиса «Вот и все» из альбома «Жизнь других»; эта песня ему нравилась, особенно строчка про крупную барменшу из Австралии. А ведь эта песня подходит в качестве звукового сопровождения утренней поездки на место преступления, подумал он. Вполне подходит.
Гилберт Дауни не особенно любил выгуливать собаку. Не любил, но считал это своей рутинной обязанностью. Его дочь Кайли так хотела иметь щенка, что до восьми лет практически ни о чем другом не говорила. В конце концов Гилберт и Бренда сдались и подарили щенка дочери на день рождения, хотя Бренда не особенно любила собак, поскольку собачья шерсть вызывала у нее приступы аллергического насморка. Через пять лет Кайли, увлекшись поп-музыкой и мальчиками, утратила всякий интерес к собаке, переложив на Гилберта заботу о Хагриде.
2 
