3

В комотсеке мобильного сепаратора облицовка стен и переборок выдержана в блёкло-кирпичных и серо-жёлтых тонах, есть и немного белёсой сини. Бук- вослоги надписей – белые на густо-синем фоне. Панели операторов – чёрные с рубиновыми клавишами, экраны того же цвета, графики – ярко-красные, нарядно-жёлтые или тёпло-оранжевые. Все цвета подстроены под адаптированные к пейзажам ставшей уже родной планеты глаза марсианских поселенцев. Терраформирование красной планеты идёт мелкими шажками, а словно навстречу этому ходу движутся и сами люди, приспосабливаясь как только возможно к обитаемому ими миру. Дизайн ложементов и расположение оборудования непривычное, функциональное, сметены все намёки на старые традиции в космической инженерии. Новая ветвь человечества устанавливает свои порядки, развивает собственные вкусы. На марсианской орбите гораздо гуще строят орбитальные города, в которых безраздельно царит невесомость; станции уже почти слились в сатурновое кольцо, а продолжают расти. Материала нужно много. Флот ловцов астероидов и метеоритной мелочи Марсианской федерации (именуемой на Земле все ещё «колониями») в пять раз больше всех земных государств заодно с Лунными территориями по количеству мобильных единиц, а по общему тоннажу землян бьёт в три раза.

Два оператора переговариваются на своём чудном наречии – грамматика и часть терминологии английская, слова славянские, японские, из других языков ошмётки, что не счесть да и не узнать уже, как их переиначили:

– Охотник идёт курсом пять-алеф-два.

– Не успеет, у нас дистанция совсем немного до критической.

– Может... уступить ему? Независимый старатель всё же, не служащий концернов...

– Кому уступить? Землянину? Ну нет! Пускай другой осколок планетный ищет! Да у нас уже реактор на разгоне, что его, опять тушить, да? Из-за землянина?

Вмешивается секторный офицер:

– Первый оператор, делаю вам замечание за неподобающие выражения. Второй, не терзайтесь, правила свободной добычи мелких небесных тел просты – кто первым занял камешек, тому он и принадлежит... Есть связь с земным охотником?

– Отправили запрос, возможно, у него не функционирует киберпереводчик, поэтому использовали в коммуникации стандартный международный язык номер четыре.

– Что ответил?

– Ругается. Настаивает, что объект добычи его собственность.

– Разве он его регистрировал? – улыбается офицер.

– Нет, конечно. Когда бы?

– Отвечайте так: «Собственность признаем только ввиду факта высадки». Он тихоход, не доберётся.

– Минуточку... Спрашивает, что значит факт высадки. Мы хотим от него ступить ногой на метеорит? Говорит ещё, что...– Оператор осёкся.– Ну это он эмоции выражает.

Подплывает капитан, двигаясь ловко в условиях микрогравитации,– корабль-сепаратор движется на малой тяге, прицеливаясь раструбом магнитных ловушек и жерлами бластеров в почти сплошной металлический кусок космического вещества. Офицер скороговоркой вводит его в суть происходящего. Капитан пренебрежительно машет рукой:

– Подтвердите. Если успеет прогуляться по метеориту, то камушек полностью в его распоряжении. Но сформулируйте мягче, без расизма... Сколько времени до выхода на дезинтеграционный рубеж?

– Семь часов. Землянин в лучшем случае доберётся и сядет на объект через двенадцать.

– Предупредите его, что он рискует жизнью, если попадёт в секторы действия рабочих лучей и полей нашего судна. И пусть не пытается нарочно становиться нам поперёк дороги. Правила межпланетного кодекса на нашей стороне. Любой арбитражный трибунал осудит его за опасное маневрирование... Что он ответил?

– Ничего, мой капитан. Сказал только «ага».

– На каком это языке?

– Невозможно узнать, мой капитан. Одного слова недостаточно. С нами он коммуникировал на СМ-4.

  77