очень нудно 
36 
Уоррен Сиффорд был самой важной частью большого секрета Ингер Юханны. Говорить о нем категорически воспрещалось, и этот запрет только подтвердил, что Уоррен не иначе как очень ее обидел.
Такое случается, думал он, крепко обнимая жену. Это ужасно и, наверно, очень тяжело. Но проходит. Со временем. Без малого пятнадцать лет миновало, милая. Забудь. Переступи через это, ради Бога! Или тут что-то еще?
— Поговори со мной, — шепнул он ей на ухо. — Может, расскажешь наконец, в чем дело, а?
— Нет. — Голос ее прозвучал едва внятно.
— Мне придется с ним работать, — сказал он. — К сожалению.
Он все еще обнимал ее, но она с неожиданной силой высвободилась, оттолкнула его. Выражение ее глаз напугало Ингвара, а она спросила:
— Что ты сказал?
— Ему нужен офицер связи.
— И непременно в твоем лице. Из многих сотен… Ты, разумеется, откажешься.
Она вдруг заговорила трезвым, деловитым тоном — как бы взбодрилась, когда он выпустил ее из объятий.
— Я получил приказ, Ингер Юханна. Система приказывает, я выполняю. Отказы не предусмотрены. — Он изобразил в воздухе кавычки.
Ингер Юханна отвернулась, ушла в комнату. Скрутила со штопора пробку, заткнула полупустую бутылку. Взяла бокалы, отнесла все на кухонный стол. Проверив, что посудомоечная машина полностью загружена, засыпала в контейнер моющее средство, закрыла металлическую дверцу и нажала на «пуск». Потом намочила под краном тряпку, протерла столы. Аккуратно вытрясла тряпку над раковиной, еще раз прополоскала, отжала и повесила на кран.
Ингвар молча наблюдал за ее манипуляциями.
Наконец Ингер Юханна посмотрела на него.
— Прежде чем мы пойдем спать, необходимо внести полную ясность. — Она говорила спокойно, отчетливо, будто призывала к порядку Кристиану. — Если ты согласишься быть связным Уоррена Сиффорда, между нами все кончено.
Он онемел.
— Я уйду от тебя, Ингвар. Если ты согласишься, я уйду.
С этими словами она ушла в спальню и легла в постель.
День национального праздника наконец-то закончился.
Среда, 18 мая 2005 года
1
Проснувшись, Уоррен Сиффорд не мог понять, почему чувствует себя так паршиво — то ли всему виной долгий перелет, то ли недосып, то ли начинающийся грипп. Некоторое время он лежал и смотрел в потолок. Легкие небесно-голубые гардины пропускали солнечный свет. Кровать купалась в утренних лучах. Сделав над собой усилие, он наконец поднял голову, взглянул на электронные часы на телевизоре — и недоверчиво нахмурился. Половина пятого.
Только теперь до него дошло, зачем нужны некрасивые, как бы резиновые шторы, которыми он пренебрег, когда около часу ночи лег в постель. Он вылез из-под одеяла и подковылял к окну, чтобы затемнить комнату. Не сразу, но все-таки отыскал механизм. Шторы сдвинулись, комната погрузилась в глубокий сумрак, лишь тоненькие полоски света, проникавшие в щелку между шторами, мало-мальски позволяли что-то разглядеть.
Включив ночник. Уоррен снова лег в постель, но укрываться одеялом не стал. Обнаженное тело покрылось гусиной кожей от прохладного воздуха из кондиционера. Затылок онемел, где-то под переносицей дремала слабая головная боль.
Он был совершенно вымотан, но сна ни в одном глазу, больше наверняка поспать не удастся. Через несколько минут он опять встал, надел ярко-синий шелковый халат. На полке рядом с телевизором стоял электрический чайник, и три минуты спустя, приготовив чашку до горечи крепкого растворимого кофе, он поспешно заглотал это пойло. Помогло, хотя усталость не исчезла, что в иных обстоятельствах вызвало бы у него тревогу.
Он быстро прикинул, что в Вашингтоне сейчас вечер, без двадцати одиннадцать. Настроение слегка поднялось. Если понадобится с кем-нибудь связаться, то в ближайшие часы это не составит труда. С привычной сноровкой он разложил свою портативную контору на письменном столе, который по его просьбе поставили в номере. Прежний столик в стиле рококо с изящной вазой, стоявший в номере изначально, для работы совершенно не годился. Этот был простой, без финтифлюшек, зато огромных размеров. Из металлического кейса, который держал возле кровати, Уоррен извлек большущий ноутбук, четыре сотовых телефона и пачку чуть подцвеченной бумаги. Разложил все по порядку, с педантичной аккуратностью. Поверх бумаги, на равном расстоянии друг от друга, поместил три ручки. Черную, красную и синюю. Четыре телефона — все разного производства и разной формы — лежали как на выставке слева от ноутбука. Под конец из трех деталей, тоже извлеченных из кейса, он собрал маленький принтер и, соединив его с компьютером, подключил свое оборудование к штепселю под окном. Ноутбук загрузился мгновенно. Гостиница предлагала complementary wireless connection, но он набрал американский номер и уже через несколько секунд получил доступ к тому из своих почтовых ящиков, адрес которого знали всего четыре человека. Кодировка, по обыкновению, на миг подвисла, на экране замелькал хаос знаков, затем все успокоилось и возникла знакомая картинка.
36 
