очень нудно 
72 
Из кармана что-то выпало.
Аккуратно свернув куртку, он положил ее рядом с содержимым рюкзака. Нагнулся, поднял с пола упавшую вещицу.
Бумажник?
Небольшой кожаный предмет. Но весьма увесистый. Он открыл его и невольно рассмеялся.
Неуместный смех, он закашлялся, шмыгнул носом и широко открыл глаза, чтобы не заплакать.
Смех, однако, не унимался, даже дыхание перехватило.
Его строптивая восьмидесятилетняя мать умерла с удостоверением Secret Service в кармане.
Футляр открывался как книжка. Справа золотистый металлический жетон — орел, раскинувший крылья над щитом со звездой посередине. Ему вспомнилась шерифская бляха, которую отец подарил ему, восьмилетнему мальчугану, на Рождество. И тут он разом посерьезнел.
Слева в прозрачном кармашке лежало удостоверение. Принадлежало оно некому Джеффри Уильяму Хантеру. Симпатичный малый, судя по фотографии. Густые короткие волосы, большие серьезные глаза.
Мужчина средних лет, только что потерявший последнего из родителей, был таксистом. Смена его давно уже началась, но автомобиль праздно стоял возле дома. С работы он отпрашиваться не стал. Не все ли равно — сидеть одному дома и горевать или ездить по городу. Правда, сейчас он засомневался. Внимательно присмотрелся к красивому золотистому жетону. Но, как ни вертел его, не мог понять, откуда он взялся у матери. Наверно, она нашла эту штуку в лесу. Кто-то ее обронил.
В городе сейчас полно таких агентов. Он сам их видел, возле крепости Акерсхус, днем накануне праздника.
Он снова вгляделся в фото незнакомца.
Какой серьезный, чуть ли не печальный.
Таксист быстро принял решение. Оставил вещи матери на столе и снял с крючка у входной двери ключи от машины.
Удостоверение Secret Service по почте не пошлешь. Вдруг это важно. Надо ехать прямо в полицию.
Немедля.
23
— Ты был и остался человеком нерядовым, — сказал Ингвар Стубё.
Герхард Скрёдер скорее лежал на стуле, чем сидел. Он широко расставил ноги, со скучающим видом откинул голову назад, устремив взгляд в потолок. Темные круги под глазами резко выделялись на бледной коже, отчего нос казался еще массивнее. Этот человек, по кличке Канцлер, не притронулся ни к чашке кофе, ни к бутылке с минеральной водой, что стояли перед ним на столе.
— Я вот думаю, — продолжал Стубё, пощипывая мочку уха. — Я вот думаю, соображаете ли вы, парни, до чего идиотский совет вам дали. Не качайся!
Ножки стула грохнули об пол.
— Какой еще совет? — нехотя спросил Канцлер, скрестив руки на груди и уставясь в пол. До сих пор он еще ни разу не посмотрел Ингвару в глаза.
— Да глупость эта, которую вам вдалбливают адвокаты: мол, в полиции держи язык за зубами. Неужели непонятно, что это полный идиотизм?
— Раньше всегда срабатывало. — Герхард осклабился, пожал плечами, но сидел по-прежнему развалясь. — Вдобавок я, черт подери, ничего плохого не делал. Ездить по Норвегии пока никто не запрещал.
— Ну вот! — Ингвар хмыкнул.
В глазах Герхарда Скрёдера впервые мелькнуло что-то вроде любопытства.
— Ты к чему клонишь-то? — Он схватил бутылку минералки и в упор посмотрел на Ингвара.
— Вы всегда отмалчиваетесь. И нам понятно, что рыльце у вас в пушку. Нас это, между прочим, только раззадоривает. Из вашего брата ничего просто так не вытянешь, но и мы не лыком шиты, знаем, как действовать, чтоб вас проняло. Ты пойми…
Он наклонился над старым облезлым столом, который их разделял.
— В таких делах, как это, когда ты воображаешь, будто не делал ничего противозаконного, тебе не выстоять. Долго ты не продержишься. Прошло всего-навсего, — Ингвар взглянул на часы, — двадцать три минуты, а ты уже открыл рот. Неужели непонятно, что мы давным-давно разгадали вашу кретинскую уловку? Невиновный всегда готов говорить. Но и тот, кто говорит, зачастую виновен. А тот, кто молчит, виновен всегда. Лично я знаю, какую бы выбрал стратегию, если можно так выразиться.
Грязным пальцем Герхард Скрёдер потер переносицу. Ноготь был посиневший, обкусанный. Парень опять принялся качаться на стуле. Явно забеспокоился, надвинул на глаза бейсболку. Ингвар взял со стола большой блокнот, достал фломастер и молча начал что-то писать.
Разыскать Герхарда Скрёдера не составило труда. Он развлекался с литовкой-проституткой в одном из домов в районе Грюнерлёкка. Квартира числилась в обширном полицейском реестре притонов, где ошивались ословские уголовники, и высланный патруль уже с третьей попытки попал в яблочко. Через считаные часы после того, как Ингвар опознал его по неважнецкой записи с камеры наблюдения на круглосуточной автозаправке, Герхард был задержан. Час не то два его помариновали в «обезьяннике», откуда его и забрал Ингвар Стубё, которого он встретил громкой бранью.
72 
