5 
— Да, мне и это известно.
— Значит, все это лишь страдания отца, вынужденного расставаться с единственной дочерью, хотя эта самая дочь даже не успела выйти замуж? — окончательно разозлилась Кимберли.
Локлан смиренно кивнул. Жена, решив не журить его за глупость и безволие, махнула рукой.
— Лок, я тоже не горю желанием разлучаться с Мелиссой. Но мы с самого дня ее рождения знали, что ей когда‑нибудь придет пора становиться женой и матерью и уехать из Крегора‑Касл. Да, мы не думали об Англии, но все же…
И тут Кимберли, к собственному удивлению, разразилась слезами. Локлан прижал ее к себе и что‑то забормотал, пытаясь утешить. Наконец она, злясь на себя, оттолкнула его.
— Не спрашивай, что со мной творится, — всхлипнула она.
Локлан расплылся в улыбке, хотя было очевидно, что ему все еще не по себе.
— Прости, Кимбер. Не хотел пробуждать в тебе опасения.
— Вовсе нет. В отличие от тебя я счастлива, что у Мелли будет лондонский сезон! Только… — Теперь настала ее очередь вздыхать. — Только оказалось, что твоя надежда теплится и во мне, хотя я давно с ней простилась. Кроме того, все это бессмысленно. Даже те немногие молодые люди, которые набрались смелости явиться сюда, живут далеко, и именно поэтому ты вовсе не расстроился, когда они удирали что было духу, верно?
— Ну… расстояние вовсе не так уж велико. Просто они мне не слишком понравились, и, как выяснилось, я был прав. Тот, последний, струсил, стоило Йену Второму намекнуть, что он будет крайне недоволен, если племянница прольет хоть одну слезинку.
— Думаю, всему причиной был тон Йена Второго… нет, он, кажется, при этом еще и схватил беднягу за грудки.
Супруги посмеялись, вспоминая, с какой быстротой неудачливый поклонник исчез в направлении дома. Что‑то несвязно промямлил и буквально ринулся к двери, сбивая все на своем пути.
Оба переглянулись, чувствуя, как стало легче на душе.
— О‑ох, так и быть, видно, ты все равно настоишь на своем, — сдался Локлан.
— Совершенно верно.
— Кстати, Мелли уже собрала вещи?
— У нее еще есть три дня: вполне достаточно времени, чтобы все уложить. Она собиралась перед отъездом навестить моего отца и, вполне возможно, проведет там ночь. Правда, я думаю, ее истинное намерение — заверить моих братьев, что она прощает их за то, что разогнали всех ее женихов. Бедняги до сих пор терзаются угрызениями совести, хотя Мелли не привечала ни одного парня из тех, кто приезжал сюда в прошлом году, поэтому никакой особой беды не случилось. Кроме того, она намеревалась объяснить, что когда найдет своего принца, сразу все поймет сама, так что им не стоит волноваться.
— И она действительно считает, что они ее так и послушали?
— По крайней мере надеется, — усмехнулась Кимберли. — Иногда даже мои братья склонны согласиться с разумными доводами.
Локлан презрительно фыркнул. Кимберли познакомилась с братьями уже в сознательном возрасте. Она выросла, считая себя единственным ребенком, и не встретилась со своей многочисленной родней, пока Локлан не привез ее в Шотландию. Они явились без предупреждения, вернее, целой толпой перевалили через подъемный мост. Позже оказалось, что они выступали в роли авангарда. За ними явился ее настоящий отец, которого она до сих пор в глаза не видела. К ужасу Локлана, он оказался легендой Шотландии, причем одной из самых устрашающих. Именем Йена Макферсона матери пугали детей. Его считали бессердечным разбойником, таким подлым, что у него хватало совести смеяться и подначивать сыновей, пытавшихся разделаться друг с другом. Правда, для многих он был попросту старым чудаковатым отшельником, сорок лет не покидавшим дом. Да и зачем ему, если он держит в замке целый гарем?!
Были и такие, кто утверждал, что Йен уже много лет как мертв и его призрак ныне бродит по старой разрушенной крепости, долго бывшей местом его добровольного заточения. Ничто из вышеперечисленного не соответствовало действительности, но поскольку очень немногие люди могли похвастаться встречами с Йеном Макферсоном, то и опровергнуть сказки было некому.
Но Йен и в самом деле стал затворником и последнее время выезжал из дома только затем, чтобы навестить Кимберли и ее семью в Крегора‑Касл, хотя это тоже случалось очень редко. Гораздо чаще именно она приезжала к отцу. Впрочем, Кимберли не возражала. Ей даже нравилось фантастическое окружение крепости, мрачная атмосфера, голые деревья, темные тучи, обычно скрывавшие небо и напоминавшие ей о замке ведьмы где‑то высоко, в заоблачных горах. На самом же деле отец обитал в старой твердыне, превращенной в жилище и раскинувшейся на скалистом мысу. А уж внутри вообще не было ничего наводящего ужас: слишком много горластых, шумливых мужчин толклось на каждом клочке свободного пространства.
5 
