87 
Хэмильтон с изумлением взял чек.
— Я думал, что никогда не увижу его. Недавно разбогатели?
— По существу, да.
Хэмильтону показалось, что в словах Хэнка прозвучал сарказм.
— Мои рудники? Не так ли? Боже! Вы расплачиваетесь со мной моими же рудниками.
— Нет, сеньор, медные рудники едва оправдывают свое содержание. Я разбогател на колорадском серебре.
— Наткнулись на богатую жилу?
— Так сказал мой партнер.
— В общем-то меня это не волнует, — сказал Хэмильтон. — Вы, Чавес, обладаете способностью выкарабкаться из любого дерьма и после этого благоухать как роза. Вы ведь добились всего, чего хотели?
Хэнк с трудом сдерживал гнев. Каменная стена росла на глазах.
— Верните мой вексель.
— Разумеется. — Хэмильтон выдвинул ящик стола, порылся в нем и положил бумагу на стол. — Больше у вас нет дел ко мне, Чавес. Вы можете считать себя мужем моей дочери, но такую женитьбу я не признаю. Не приходите больше.
— Я ухожу, сеньор. Не могли бы вы сказать Саманте, что я приезжал сюда и хотел встретиться с ней?
— Скажу, но это не имеет ровно никакого значения. Она не хочет видеть вас. — Он сухо усмехнулся. — Последний раз, когда она упомянула ваше имя, то сопроводила его проклятием. Нет, Чавес, у нее действительно нет никакого желания встречаться с вами.
Хэнк повернулся на каблуках и пошел к двери. Гнев его рос по мере того, как он подходил к Эль Рею. Саманта была где-то здесь, но для него недоступна. Он только хотел поговорить с ней. Неужели они думают, что он опять похитит ее? Боже, ведь она его жена! И не сделала ничего, чтобы развестись с ним — пока ничего не сделала…
— Ваша лошадь, сеньор.
— Gracias.
Хэнк сел в седло, но не уезжал. Он огляделся, посмотрел на дом, где, вероятнее всего, была Саманта. Может быть, она поехала на прогулку?
— Вы напрасно ждете ее, сеньор.
Хэнк пристально глянул на старого мексиканца.
— Что ты имеешь в виду?
— Разве вы не приехали сюда повидаться с Сэм?
— Я приехал заплатить долг, — холодно ответил Хэнк.
— Есть много путей платить долги. Ради одного этого вы бы не поехали.
— Кто ты?
— Мануэль Рамирес. Я был с хозяином еще до приезда его дочери. Нет ничего в этой семье, чего бы я не знал.
— Значит, ты знаешь, где Саманта?
Конечно, как и то, что вы сеньор Чавес, ее Скажи мне, Мануэль, разве ты не согласен, что у мужа есть право видеть жену?
— Конечно, — ответил Мануэль и добавил:
— Если она хотела выйти за него замуж. Хэнк нахмурился.
— Черт побери, я только хотел поговорить с ней.
— Зачем, сеньор? Вы вообще не хотели жениться на ней и сказали, что не возражаете против развода.
— Черт возьми! — выругался Хэнк. — Откуда ты знаешь?
— Сэм много рассказывала моей жене и дочери, пока была здесь.
Хэнк посмотрел на Мануэля внимательно и негромко спросил:
— Ты даже знаешь, почему она помогла мне той ночью?
— Si. Я знаю и это. Но вы можете услышать ответ только от нее.
— Как же мне это слышать, если я не могу ее увидеть…
Мануэль пожал плечами и промолчал. В ярости Хэнк дернул поводья и собрался уезжать. Но что-то в словах Мануэля вдруг поразило его, и он остановился.
— Ты сказал, пока она была здесь? — спросил он. — Значит, сейчас ее нет? Мануэль ухмыльнулся.
— Вы поймали меня. А мне показалось, что вы не поняли.
— Где она?
— Она была несчастлива здесь и уехала на несколько месяцев. Вам придется долго ехать, чтобы повидаться с ней.
— Куда?
— Туда, где она родилась.
— Она в Англии? — спросил пораженный Хэнк…
Глава 39
— Поторопитесь, Сэм, иначе вы не успеете.
— Ох, оставь меня, Лана, — пробормотала Саманта, прижимая ко лбу влажное полотенце. — У меня ужасно болит голова, кажется, я простудилась.
— Просто вы ищете причину, чтобы не вылезать из теплой постели.
— Чепуха. Что из того, что здесь немного холодно. Сейчас середина зимы, я уже привыкла мерзнуть.
— Привыкли не больше, чем я, — съязвила Фролиана. — Если у вас простуда, то благодаря утренним прогулкам в парке.
— По-твоему, я вообще не должна выходить из дома?
— Только в хорошую погоду. Правда, такой погоды нет уже больше месяца. Что касается головной боли, то, провалявшись весь день в постели, просто смешно говорить о ней.
— Ну, если ее и не было до твоего прихода, то уж после — обязательно. Честное слово, ты еще хуже матери. Делай то, делай это. Если бы я знала, как ты настырна, я бы оставила тебя дома.
87 
