Глава 22

— Что это его так насмешило? Я что-то не так сказала? — спросила Розалин у Гая, тащившего ее за руку по узкой тропинке между боевыми шатрами.

Не замедляя шага, он хмуро пробурчал:

— Вам, должно быть, не терпится защитить его от назойливых приставаний местных потаскушек.

— У меня этого и в мыслях не было, — возразила она оскорбленным тоном.

— Может, и так, да по вашим словам выходит совсем иное, — продолжал упираться он. — Как еще вы смогли бы отблагодарить его, если бы…

Он не договорил. Розалин заметила, что он покраснел как рак, и поняла, на что он намекал своим «если бы». Она почувствовала, как вспыхнули ее щеки. Неужели рыцарь подумал про нее то же самое и поэтому рассмеялся?

При мысли об этом Розалин стала пунцовой. Она злилась на себя за свое смущение — в конце концов, она же не девчонка, а взрослая женщина, весьма хорошо изучившая все стороны социальной жизни, в том числе (благодаря Торну) и область интимных отношений. Она могла бы с полной уверенностью сказать, что в этом столетии в целом мире не нашлось бы человека, который был бы столь же образован, как она.

Эта мысль наполнила ее душу радостным удовлетворением — приятно было сознавать, что все эти бесконечные часы над книгами и учебниками, ради которых она жертвовала даже своей личной жизнью, не пропали даром. В то же время это показалось ей забавным: что ей делать теперь со своими знаниями и образованностью среди этих невежественных вояк?

Ее смущение и вызванное им раздражение уже почти прошли, и она вновь обратилась к своему юному стражу:

— Кто этот рыцарь, который спас меня? Какая-нибудь важная персона?

— Важная персона? — повторил мальчишка, усмехнулся и добавил снисходительным тоном:

— Миледи, каждый, к чьим советам прислушивается герцог, является важной персоной, а сэр Ренар де Морвиль — ближайший друг Роберта Мортена.

Поскольку Гай не стал уточнять, кто такой Роберт Мортен, Розалин поняла, что это имя должно быть известно всем и каждому. И действительно, покопавшись в памяти, она вспомнила, что так звали второго сводного брата герцога Вильгельма, который, как и Одо, принимал самое активное участие в военном походе против Англии.

Если сэр Ренар был другом Роберта, значит, он довольно высоко стоял на общественной лестнице. И если пока сам по себе он еще не имел большого влияния, то, несомненно, приобрел его после того, как Вильгельм поделил Англию между своими сподвижниками — если только не погиб в одном из предшествующих сражений.

Розалин пыталась вспомнить, что ей известно об этом рыцаре из истории — ведь тогда она смогла бы проследить его дальнейшую судьбу. Но все усилия ее были тщетны, да и понятно: большинство вассалов Вильгельма изменили свои имена, после того как осели в Англии, а их первоначальные имена не сохранились в летописях.

Они с Гаем подошли к их шатру, но он отпустил ее руку только после того, как они вошли внутрь.

— Вы останетесь здесь до возвращения нашего господина, — сказал он.

Нашего господина? Но Торн ей не господин! Интересно, а что думает Гай о ее отношениях с Торном и что сам Торн сказал ему об этом? Розалин не решилась спросить мальчишку, так как знала, что не услышит в ответ ничего для себя приятного, а у нее и так сегодня было достаточно волнений.

Но его командирский тон ее задел. Какое право имеет этот четырнадцатилетний юнец приказывать ей, двадцатидевятилетней женщине? Похоже, в этом времени мальчишки имели больше прав, чем взрослые женщины, но Розалин не собиралась терпеть такое унижение в придачу ко всем тем запретам и ограничениям, с которыми ей уже пришлось здесь столкнуться.

Поэтому она сурово нахмурилась и произнесла тоном, не терпящим возражений:

— Я останусь здесь, Гай, но только потому, что я сама так решила. И мне не нужна нянька — так что можешь пойти поискать Торна. И чем скорее ты это сделаешь, тем лучше.

Паренек снова вспыхнул, на этот раз от детской досады. Тон, которым она разговаривала с ним, вероятно, напомнил ему его матушку. Розалин готова была поклясться, что, кроме этой почтенной леди, ни одна женщина не осмеливалась его поучать. В средневековых семьях воспитанием сыновей обычно занимался отец, а чаще всего (как в случае с Гаем) мальчишек с малых лет отдавали в оруженосцы к рыцарям.

Ничего не ответив на ее слова, Гай резко развернулся и вышел из палатки. Розалин вздохнула. И надо же ей было поссориться с этим пареньком, едва успев с ним познакомиться! Не так-то много у нее здесь друзей. Наверное, во всем виноват случай с солдатами — нервы совсем расшатались. Ей не следовало выходить из себя — поведение подростка было совершенно нормальным для того времени. И уж во всяком случае, она могла бы найти к нему подход — недаром же она преподавала в колледже.

  57