150 
И через несколько минут, точная, как часы, появилась Дженис в своем «субару», который она умело втиснула в свободный промежуток между машинами. Он слышал, как она нажала на ручной тормоз, слышал звук открываемой дверцы и, едва увидев ее каблучок на тротуаре, уже знал, что правильно поступил, придя сюда в этот вечер. На Дженис был исландский шерстяной свитер, который он ей подарил. Она была очень красива, его жена, женщина, являвшаяся главным его ориентиром, центром его вселенной, человеком, который одной своей улыбкой мог разрушить в нем любое зло, искоренить ненависть и мелочность.
Он съежился за машинами, не спуская глаз с Дженис, мысли лихорадочно метались, настроение то и дело менялось – от гнева к беспокойству, почти тошнотворному волнению. Им все больше овладевала идея, что все его трудности и его отчаяние – это лишь та высокая цена, какую требуется заплатить за возвращение Дженис. Они начнут все сызнова. Он перейдет на нормированную работу, и они станут проводить больше времени вместе. Это просто – найти работу в какой-нибудь юридической фирме в паре кварталов от Ратуши и, может быть, устроиться туда вместе с Берджером, когда тот в будущем завяжет с наркотиками; рабочий день его будет короче, а заколачивать для начала он станет тысяч сто в год – работа не пыльная, и крови на руках поменьше. Завершить дело Каротерса, поднять немыслимый шум и уйти и народить выводок детей. Он всей душой надеялся, что уже уплатил хорошую цену за то, чтобы поумнеть, и сможет теперь изменить свою жизнь, посвятив ее Дженис и тому, что станет для них общим. После стольких лет он был все еще без памяти влюблен, он знал это, а знание лишь обостряло влюбленность. Ее отсутствие заставляло желать ее с новой силой. Он любил ее и собирался сделать для нее все – она была так красива сейчас! в это мгновение! в своей синей юбке с острыми складками, с жемчужной ниткой на шее. Ее волосы, прекрасные темные волосы, которые он так любил перебирать, ерошить, были теперь подняты на затылке – а ему такая прическа особенно нравилась. Она стояла перед ним, ища ключи от дома и не чувствуя его близкого присутствия. Она не знала ни о Винни, ни об угрозах мэра, ни о том, что рассказал ему водитель хлебного фургона. Он поделится с ней всем и потом, попозже вечером позвонит репортерше. Он знал, что все в его жизни обретет свое место, едва он приблизится к ней и встретится с ней взглядом. Он вновь станет свободным.
Остановившись на крыльце, Дженис наклонилась, отпирая дверь, а потом исчезла внутри.
Питер Скаттергуд, покинутый муж, непокорный заместитель окружного прокурора, бывший посредственный игрок школьной баскетбольной команды, незаботливый сын матери, перенесшей хирургическую операцию, повернул за угол и направился по дорожке за дом. Окно кухни было освещено, и он вспомнил, как стоял на собственном своем заднем дворе во времена их с Дженис счастья и с каким удовольствием глядел он тогда на золотистый свет их освещенных окон. Он проскользнул в калитку в конце участка, продрался сквозь заросли, мимо шаткого и подгнившего садового столика, за которым неделю тому назад обедали маляры. Наверное, Дженис ждет теплых дней, чтобы привести в порядок двор. Может быть, он сможет ей помочь – да, он с радостью это сделает. Он с хрустом продавливал наст, не сводя глаз с окон. Если кто-нибудь в доме выглянет из окна второго или третьего этажа, его могут увидеть. Однако весна еще не наступила, и через несколько минут его фигуру поглотит тьма.
Кутаясь в толстые складки пальто, он, как вор, крался на задах дома, думая, как бы туда проникнуть. Кухонное окно было двойным. Оно открывалось наружу, располагаясь над раковиной. Одно из боковых оконцев на кривошипах было приоткрыто, и он подошел к нему так близко, что смог различить кружевную занавеску и часть стены. Он услышал плеск воды в раковине.
– …они продаются, – говорила его жена. Кран прикрутили, и возле него запели трубы. – Но по-моему, их опрыскивают каким-то снадобьем от насекомых, – продолжала она.
Так вот о чем говорят эти новоиспеченные любовники, радостно болтают о пустяках? Он потер уши руками в перчатках.
– Где это в феврале растут помидоры, как ты думаешь?
– В Калифорнии, наверное? – произнес голос Эппла, более хриплый, чем это показалось Питеру из их с ним разговора.
– Знаешь, помидоры из супермаркета и не помидоры вовсе. Это тепличные помидоры, и ценят их за удароустойчивость, если можно так выразиться.
150 
