очень нудно 
60 
После этого по кивку судьи Скарлетти в его сторону он начал свою заключительную речь. Подойдя к присяжным, он широко раскинул руки жестом, с каким священник объемлет паству. Не бог весть какая уловка, тем не менее дело свое она сделала – внимание присяжных он к себе привлек. Он будет говорить в защиту Джуди Уоррен, которая уже не может ничего сказать в свою защиту, и его слова присяжные услышат последними, перед тем как судья попросит их вынести вердикт. Он собирался защитить улики, напомнить присяжным то, что они уже слышали и что им следовало сохранить в памяти. Слова его все упростят и внесут в дело стройность и ясность, так, чтобы присяжные смогли, опираясь на здравый смысл, осознать услышанное.
– Леди и джентльмены, уважаемые члены жюри, благодарю вас за то внимание, с каким вы выслушивали все доказательства, которые, как я полагаю, уничтожают все сомнения, изложенные защитой, относительно убийства мисс Джуди Уоррен, преднамеренного и целенаправленного, совершенного шестнадцатого августа прошлого года. Теперь же я хотел бы повторить основные пункты… – Ему не нравился безучастный скучающий взгляд, с которым смотрел на него один из присяжных в последнем ряду, седовласый старик, бывший парикмахер. – …Важные пункты доказательств, после чего, я уверен, вы укрепитесь во мнении, что дело это простое и все его составляющие складываются в общую картину. Это правда – все в этой истории согласуется, каждая деталь подтверждает другую, указывая, когда, где и каким образом мистер Робинсон в приступе гнева убил свою бывшую возлюбленную. Гнев этот вызван был ревностью.
Следует, однако, отметить, что защита предпочла не оспаривать факты прямо. Она предпочла представить вам, леди и джентльмены, совершенно неправдоподобную цепь событий. Защита, – в его голосе ясно звучали ноты пренебрежения, и он знал об этом, – хотела бы заставить вас поверить в то, что обвиняемый шестнадцатого августа и близко не приближался к жертве и что признание его есть плод умственного расстройства и вырвано у него полицией. Она хочет внушить вам, что признание его – фикция, ложь и наговор. Защита привлекла в качестве свидетелей двух приятелей Робинсона, его старинных товарищей по колледжу, чтобы те показали, будто он в тот вечер пил вместе с ними. Но это друзья обвиняемого, желающие сохранить ему верность, и потому рассказывают сказку, о которой сговорились заранее. Они утверждают, что после он отправился домой. Но прошу вас поразмыслить над тем, что это за свидетели и можно ли доверять их показаниям. Затем было выступление домоправительницы Робинсонов, сказавшей, что она слышала возвращение обвиняемого домой, но и ее свидетельство не выдерживает критики, что и сама она вынуждена была признать.
Мистер Уильям Робинсон отказался от дачи свидетельских показаний в суде. Ладно. Он имеет на это право. Он не обязан обвинять самого себя. У вас может возникнуть искушение сделать из этого вывод, что он не хочет выступать, так как знает о своей виновности. Вы можете подумать: «Если ты невиновен, почему не выступить и не сказать об этом прямо?» – Он сделал паузу, достаточную для того, чтобы каждый из присяжных мог задаться таким вопросом и ответить на него сам. – Но это умозаключения неверные. Наша юридическая система строится на совершенно иных принципах. Ответчик обладает презумпцией невиновности, о чем вам и напомнили в начале процесса. И я призываю вас сделать выводы и вынести решение на основе того, что вы слышали, а это, я убежден, ясно указывает на виновность Робинсона, на то, что убийство совершил именно он. Адвокат строит защиту на смутных и непоследовательных утверждениях, а вовсе не на очевидных фактах. Мы стремимся к справедливости приговора, защита же предлагает нам то, с чем ни один здравомыслящий мужчина и ни одна здравомыслящая женщина не согласятся. Зачем я это говорю? Затем, что имеется множество разрозненных доказательств того, что преступление это оставило четкий след, несмотря на то, что мы располагаем юридически полноценным и полученным в соответствии с законом признанием обвиняемого, продиктованным им и затем подписанным в присутствии двух офицеров полиции, в качестве свидетельства мы в нем не нуждаемся: у нас достаточно прямых улик для признания мистера Робинсона виновным. Как я и обещал в своей вступительной речи, мы можем теперь восстановить весь день обвиняемого. У нас есть чек из кафетерия Вавы с соответствующей датой, выбит он был на сорок одну минуту раньше предполагаемой времени смерти потерпевшей. Указанный кафетерий Вавы находится в пяти минутах ходьбы от дома, где жила Джуди. Мы располагаем свидетельством мистера Кигана, коллеги мистера Робинсона, работавшего вместе с ним на бирже, что мистер Робинсон в разговорах своих постоянно возвращался к Джуди Уоррен, описывал ее внешность, рассуждал о том, как выглядит она в топе, который она носила из-за жары. Как показывает мистер Киган, мистера Робинсона очень сердило то, что мисс Уоррен встречалась с другим мужчиной. Мы выслушали и показания мисс Суик, подруги потерпевшей, утверждавшей, что, по мнению мисс Уоррен, за неделю до убийства обвиняемый несколько раз выслеживал ее по дороге домой в пять тридцать дня. Есть свидетельство, что мистер Робинсон в последнее время докучал мисс Уоррен тем, что не оставлял ее в покое. Мисс Суик сказала, что самолично наблюдала ссору обвиняемого с мисс Уоррен. Никаких сомнений у мисс Суик на этот счет не было. Как вы видели, свидетельница не могла совсем точно назвать час, когда это происходило, но это вполне объяснимо. Ведь речь идет о том, что было полгода назад. Что же касается личности того, с кем ссорилась потерпевшая, то тут сомнений у мисс Суик не было – и на обычном допросе, и на перекрестном, и после него она утверждала это совершенно определенно.
60 
