101 
— Черт тебя дери, Эварард. Скажи на милость, как мне вернуть ее, если теперь она меня презирает? Скажи хотя бы, как увидеться с нею? Ведь едва я появлюсь в Луру, ее брат убьет меня.
— Ах, Роланд, не стоит придавать этим препятствиям значения, которого они на самом деле не имеют. Ты ведь даже не пробовал. Ты заранее боишься поражения. Действительно, неудача в этом деле означала бы конец всему. Но все-таки ты не знаешь наверняка, что потерпишь крах, и, самое главное, никогда не узнаешь, до тех пор пока не попробуешь. — Поскольку Роланд молчал, Эварард продолжил свой натиск:
— А что, если девушка так же несчастна, как и ты сам? Вдруг брат ее уже смирил свой гнев? Нет, ты помолчи и послушай меня. Все плохое, что было между тобой и Брижит, осталось. Нужно извиниться перед нею. Возможно, она поймет тебя лучше, чем ты думаешь. Но как это узнать, если не при встрече? Сделай, как подсказывает тебе сердце, Роланд. Езжай в Берри. Поговори с ее братом, потом с ней самой и расскажи им. что ты чувствуешь. Тебе ведь нечего терять, а если ты вовсе не поедешь, тогда уж точно все будет упущено.
Приближаясь к Луру, Роланд все чаще вспоминал этот разговор. Потребовался весь ум, такт, да и смелость Эварарда, чтобы показать Роланду, каким беспросветным дураком тот был.
Уже начиналось лето. Да, слишком долго он жил своим несчастьем и ничего не делал, чтобы поправить беду. Слишком давно он был в разлуке с Брижит, и за это время его истерзали злость и отчаяние. Он должен был раньше поехать за нею. А точнее, не должен был отпускать ее.
— Роланд из Монтвилля, мой господин, — суровым голосом объявил Леандор.
Квентин вскочил на ноги, увидев, что за управляющим следует Роланд. Его рука сама потянулась к мечу.
— Я не приму ваш вызов, барон, — предупредил гость и приблизился к Квентину. Пораженный появлением нормандца, хозяин Луру онемел. Ни разу, даже в самом страшном сне, он не мог представить себе такого безрассудства. Ведь, пожелай того Квентин, непрошеного гостя закуют в железо и никогда не выпустят на волю. Слово хозяина — закон, и никто из слуг не посмотрит на персону Роланда.
— Либо вам надоело жить, либо вы — самый отчаянный безумец во всем христианском мире, — сказал Квентин, как только обрел способность говорить. — Я не считал вас дураком, хотя, по-видимому, ошибался с самого начала, доверяясь вам. Но за это вы преподнесли мне ценный урок.
— Я здесь не для того, чтобы драться, милорд, — ответил Роланд. — Я приехал с миром.
— Мир? — вскричал Квентин, рассвирепев от спокойствия нормандца. Не долго думая, он ударил его в челюсть. Но Роланд, казалось, не заметил этого. Он ничем не выказал, насколько взбешен. — Черт возьми! — снова воскликнул Квентин. — Да как вы посмели сюда явиться?
— Потому что я люблю ее, — просто, но с непоколебимой твердостью ответил Роланд. Слова прозвучали для него самого очень убедительно. Он произнес их легко и повторил снова:
— Я люблю Брижит. Я хочу, чтобы она стала моей женой.
Квентин едва не упал в обморок.
— Вы и прежде настолько хотели ее, что не совладали со своей похотью и не задумываясь осквернил? девушку! Вы же взяли ее насильно!
— Это она вам сказала?
— Вы взяли ее, и это говорит само за себя!
— Я никогда не причинял вреда Брижит, — ответил Роланд. — Возможно, сначала мне не доставало деликатности, поскольку я был грубо воспитан. Но вашей сестре потребовалось совсем мало времени, чтобы изменить меня. Я из кожи вон лез, лишь бы заслужить ее благосклонность.
— Это не имеет значения. Роланд наконец потерял терпение:
— Черт возьми! Поставьте же себя на мое место. Ваша тетка отдала мне Брижит, навязала мне ее в качестве служанки. Я был уверен, что Друода — ваша сестра. Путешествие до Монтвилля в обществе Брижит превратилось для меня в сущую пытку. Это случилось бы с любым мужчиной, столкнувшимся с подобной красотой. Я думал, как и она сама, что еще здесь, в Луру, лишил ее девственности. Наверное, я бы ни за что не согласился взять ее с собой, если бы только мог подозревать, что она осталась невинной. Но все было иначе. А вы разве ни разу в жизни не брали женщину к себе в постель, не спрашивая ее согласия?
— Сударь, мы говорим о моей сестре, а не о какой-нибудь служанке, с самого рождения приученной всячески угождать своему господину. Брижит — благородная девушка из достойной семьи, и ей вовсе не было уготовано пройти через то, к чему вы ее принудили!
101 
