очень нудно 
74 
Ги прищурился от злости:
— А кто тебе сказал, что этого не случится? Ты не задумывался, отчего так счастливо смеется эта девушка? Не от святой ли уверенности в том, что скоро сюда явятся люди, которые откроют тебе глаза? Ты же сам понимаешь: она до сих пор верит, что гонец скачет в Берри. Но я-то знаю правду!
Роланд насторожился:
— Откуда? Ги пожал плечами:
— Учитывая, как любят посплетничать слуги, можно лишь удивляться, что Брижит до сих пор не узнала о твоем обмане. Интересно, как она отреагирует, когда все выяснится. Неужто ты думаешь, что счастливая улыбка не исчезнет с ее лица?
— Она больше не захочет от меня уезжать, — решительно заявил Роланд.
— Ты в этом уверен?
На какое-то мгновение Роланду захотелось ударить кулаком прямо в рот Ги, произносящий столь неприятные вещи. Желание было очень сильным, но рыцарь лишь зарычал и вскочил на Хана, поспешив подальше отъехать от этого человека, посеявшего в его душе тяжкие сомнения.
Роланд вырвался во двор замка, и рыцари и пажи, тренировавшиеся с мечами, живо отскочили с дороги и неуклюже попадали в сугробы. Он жестоко пришпорил Хана, чтобы помчаться в открытое поле.
И вдруг, впервые в жизни, он потерял власть над своим конем. Хан резко отпрянул в сторону, и рыцарь не смог вернуть его обратно. Конь миновал дома для прислуги, разбрасывая грязь по грубым дощатым стенам, вернулся на площадку для тренировок, снова заставив воинов и их оруженосцев броситься в стороны, а затем, как безумный, поворачивая то влево, то вправо, понесся по двору.
Роланд был вне себя. Он не мог остановить животное, а Хан, казалось, вслепую несся прямо на каменную стену и лишь в последний момент свернул, чтобы тут же рвануться на задний двор. Здесь Хан начал брыкаться в отчаянных попытках сбросить седока. Наконец ему это удалось. Роланд перелетел через голову коня и приземлился в грязь в стороне от него. Он поспешно поднялся и отскочил, и вовремя, поскольку передние копыта Хана опустились, едва не раздробив ему плечо.
Роланд медленно приходил в себя, потирая ушибленные места и глядя на животное, которое еще несколько минут продолжало дико лягаться, а потом постепенно успокоилось и остановилось. Рыцарь не чувствовал унижения или злости оттого, что был позорно вышиблен из седла собственным конем. Он думал лишь о том, что Хан обезумел, и теперь придется его забить. Эта мысль перевернула все у него внутри. Пережить такую серьезную утрату было трудно. Хан был его гордостью, лучшим конем, выращенным в Монтвилле. Никогда уже не будет такого.
Все свидетели происшествия сбежались и образовали возле взбесившегося животного широкий круг. Конюхи осторожно подбирались к лошади, но Роланд рявкнул и отогнал их прочь. Проткнуть шею Хана кинжалом должен он сам, его хозяин.
Ги подошел к Роланду и предложил платок, чтобы утереть грязь с лица и рук.
— Ты не ранен? Роланд покачал головой.
— Только небольшие царапины.
— Господи, что же произошло? Я никогда в жизни не видел, чтобы конь вел себя так. Тем более этот конь! Роланд и сам ничего не понимал.
— Очевидно, это сумасшествие. Заглянув другу в глаза, Ги понял, что предстоит сделать.
— Мне очень жаль. Роланд. Ты хочешь, чтобы я?..
— Нет. — Он вытащил кинжал из-за пояса и тяжелыми шагами направился к Хану. Ги пошел за ним:
— По крайней мере позволь мне помочь. Ты можешь не удержать его.
Роланд молча кивнул, и они вместе приблизились к перепуганному животному. Хан отскочил в сторону, его глаза дико вращались, а копыта месили грязь, но в конце концов знакомый голос хозяина успокоил его настолько, что рыцарь смог ухватиться за поводья.
— Я сниму сбрую, — предложил Ги. — Седло ведь будет трудно снять… потом.
Роланд сверкнул глазами.
— К черту сбрую! Лошадь… ох. — Он готов был плакать, и плечи его в отчаянии поникли. — Ну давай же, делай что надо. Я подержу его.
Ги осторожно снял седло и отдал его стоявшему неподалеку конюху. Во дворе воцарилось молчание. Все присутствующие наблюдали, как Роланд собирается с духом, чтобы перерезать горло своему любимому коню. В этой тишине резкий возглас Ги прозвучал, как раскат грома.
Когда Роланд увидел кровь и колючки, впившиеся в спину Хана, колючки, которые он всадил глубоко в кожу любимца своим собственным весом, все его существо пронизало облегчение, тут же смешавшееся с чувством страха — еще немного, и он убил бы коня. Если бы Ги не снял седло, Роланд слишком поздно обнаружил бы причину безумия Хана.
74 
