8 
А неподалеку стоит чертова графиня Офелия в окружении своих все еще не пристроенных дочурок. И тут… из экипажа выходит твоя подруга в сопровождении самого красивого мужчины, какого только можно себе представить! Разумеется, я великодушно пожелаю графине доброго дня и даже представлю ей своего супруга — герцога. О, я буду настолько великодушна, что даже не соблаговолю обратить внимание на то, как она от изумления откроет рот, а ее цыпочки просто остолбенеют!
— Именно так и случится! — засмеялась Тиффани, на минуту поддавшись радостной игре воображения. — Да, это будет заслуженное и достойное возмездие! — Но тут же вздохнула:
— К сожалению, это невозможно…
— Возможно! — спокойно возразила Меган. — Я приложу все силы для того, чтобы осуществить свой план.
На лице Мегги появилось выражение такого неистового упрямства, что Тиффани даже слегка испугалась.
— Постой, Мегги, — попыталась она урезонить подругу. — Мне кажется, ты витаешь в облаках. Если уж тебе хочется выйти замуж непременно за титулованную особу, мы найдем какого-нибудь милого виконта. Может быть, даже графа. Да, да, именно графа, и тогда ты станешь равной по положению леди Офелии! И не качай головой, черт побери!
— Тиффани, если я и опущусь так низко, что выйду замуж только ради титула, то этот титул будет очень высоким.
— Тогда не опускайся!
— А я уже на это решилась. И чем больше я об этом думаю, тем больше меня привлекает идея стать герцогиней.
— Вечно ты делаешь меня козлом отпущения… — проворчала Тиффани. — Послушай, Мег, я вполне допускаю, что где-то в твоей родословной и был граф…
— Точно, был. Четыре поколения назад. А еще один или два барона, я точно не помню…
— Возможно, возможно! Но как бы там ни было, ты сама — всего лишь дочь простого сельского сквайра. Герцоги же, если захотят, могут жениться даже на особах королевской крови. Но на дочерях сквайров они не женятся.
— А вот Ротстон женится! Почему бы и нет? — не уступала Меган. — Он и так богат до невероятности, значит, деньги его не интересуют. И ему вовсе незачем жениться на титулованной особе — у него самого очень высокий титул. Если захочет, он может жениться и по любви — любой герцог может, черт побери, делать то, что ему заблагорассудится! А моя родословная и в самом деле дает основания считать меня вполне подходящей партией. Разумеется, он может найти для себя кого-то получше, чем дочь сквайра, но уверяю тебя, он этого не сделает. Потому что влюбится в меня, безумно влюбится, поняла? И ты сама прекрасно знаешь почему. Да-да, именно из-за моей проклятой смазливой физиономии. До сих пор красота не приносила мне ничего, кроме огорчения, но теперь… теперь я наконец-то использую ее, чтобы завоевать герцога!
В словах Меган было столько горечи и боли, что Тиффани, прежде чем задать следующий вопрос, решила осторожнее выбирать слова.
— Ну, а как же ты сама?
— Что значит — ты сама?
— Вдруг ты его не полюбишь?
— Непременно полюблю!
— А если не сможешь, Мег? Если он окажется низким человеком, к тому же гадким уродом, и полюбить его будет просто невозможно?
— Такого не может быть! Ведь он герцог!
Тиффани улыбнулась столь наивной уверенности подруги.
— Но вполне вероятно, что ты при первой же вашей встрече где-то в глубине души почувствуешь: герцог Ротстон тебе совершенно не подходит, ты будешь с ним несчастна. Даже и тогда ты не откажешься от своей затеи?
Последовала долгая пауза. Наконец Меган решительно заявила:
— Откажусь!
"Слава Богу!» — вздохнула про себя Тиффани и, сразу почувствовав себя увереннее, продолжила:
— Знаешь, а ведь он действительно может оказаться крайне непривлекательным внешне.
— Ничего подобного! Ты что, забыла, как шепнула нам тогда горничная, что герцог очень хорош собой?
— Да она просто хотела произвести на нас впечатление!
— Не говори ерунды — в тот день мы и так преисполнились благоговения перед герцогиней, ее богатством, ее совершенно потрясающим домом… Так что никакой нужды в дополнительном впечатлении не было, это видел каждый — настолько мы ошалели.
— Это совсем разные вещи! — возразила Тиффани. — И потом… Господи, неужели ты и в самом деле мечтаешь о таком дворце? В нем и жить-то страшно.
— Ты шутишь? — возмутилась Меган. — Ведь Черринг-Кросс — самый великолепный особняк, какой только можно себе представить!
— Ну ты уж и скажешь! Он совсем не похож на жилой дом, это просто какой-то грандиозный мавзолей, занимающий целых шесть акров! Там одна конюшня больше твоего дома, а ведь его отнюдь не назовешь маленьким!
8 
