197 
– Миссис Прентис, будьте добры, почистите диван, там полно шерсти Кларета, – попросил ее Кафферти.
Она, молча кивнув, вышла, оставив их вдвоем.
– Таких, как миссис Прентис, днем с огнем не сыскать, – глядя ей вслед, изрек Кафферти, с хрустом откусывая кусок тоста. – На этот раз, Чучело, ты захватил с собой плавки?
– Я знаю, это ты ограбил склад. А навел тебя Хорек, верно?
Это Ребус вычислил. Клеверхаус нашел грузовик не случайно – его навел Хорек, который спасал своего сына, дни которого в противном случае были бы сочтены. Хотя Эли сидел под арестом, Хорек понимал, что, когда Кафферти узнает обо всем, непременно захочет крови. Ребус предложил сиюминутное половинчатое решение, но по-настоящему спасти Эли можно было только одним: удалить Кафферти со сцены. А это можно было осуществить, только подставив его – то есть рассказать о наркотиках в надежде соблазнить на ограбление. Но Кафферти сам разработал сценарий налета на склад, не посвятив в него Хорька, поэтому намек, который Хорек сделал Ребусу той ночью в саду, прозвучал для него недостаточно ясно. Хорька попросту вывели из игры, а наркотики похитили, в результате чего он – а не сын – теперь становился единственным подозреваемым…
Кафферти покачал головой:
– Ну передохни ты хоть секунду. Выпей кофе, кофе особенно хорош после сока.
– Я знаю даже, как ты это провернул.
Кафферти бросил еще кусок сосиски в разинутую пасть Кларета.
– Окажи мне услугу, – продолжал Ребус. Он достал блокнот, раскрыл, записал адрес, вырвал листок из блокнота и перебросил Кафферти на другую сторону стола. – Если часть наркотиков окажется там, по этому адресу, полиция будет давить на тебя меньше.
– Я не понимаю, из-за чего на меня можно давить, – успокоил его Кафферти с милой улыбкой.
Ребус поднял стакан.
– Хочешь, я расскажу тебе кое-что о Кларете?
– О вине или о собаке?
– Думаю, мой рассказ коснется и того и другого. Их качество так или иначе связано с обонянием. Когда вчера вечером я увидел твою собаку, которая бегала взад-вперед по газону, уткнув нос в землю, я все понял. – Взгляд Ребуса перешел с собаки на ее хозяина. – Это собака-одоролог [43], так ведь?
Улыбка Кафферти стала шире, он нагнулся, чтобы погладить Кларета.
– Таможня и Акцизное управление отправили его на пенсию. А я не желаю, чтобы мои сотрудники баловались наркотиками, поэтому собака может мне пригодиться.
Ребус понимающе кивнул. Он вспомнил видеозапись, сделанную камерой слежения: фургон, въезжающий на склад… заминка из-за того, что никто не знает, где именно товар. Звонок по телефону, и вот в другом фургоне привозят Кларета. Всего несколько минут, и дело в шляпе.
– У тебя не было времени угнать второй фургон, – сказал Ребус, – я предполагаю, что ты приехал на собственном… Вот поэтому-то ты и закрыл номерной знак…
Кафферти взмахнул вилкой.
– А ты знаешь, что случилось? У меня угнали один из фургонов как раз в ночь на субботу… Нашли его в Уэстер-Хэйлсе – уже сгоревшим… – На несколько мгновений наступило молчание, затем Кафферти засопел и, подтянув листок из блокнота ближе к себе, прочитал: – Еще одна услуга, да? – Его глаза вспыхнули. – Чучело, ты вроде продвинулся в деле Рико Ломакса?
– Слухами земля полнится.
– Это точно, особенно в этом городе.
Ребус мысленно вернулся на шесть лет назад. Дики Даймонд рассказал ему, что насильник жены пастора отсиживается в фургоне у Ломакса… Ребус оказался там слишком поздно… Поняв, что негодяй бесследно скрылся, он поджег фургон и поехал в Барлинни – не просить Кафферти об услуге, а рассказать ему суть дела в надежде, что контакты Кафферти помогут найти преступника. Но вышло иначе. Люди Кафферти напали на Рико Ломакса, безжалостно избили его и бросили умирать. Это было совсем не то, о чем просил Ребус. Но Кафферти ему не поверил. Когда вне себя от злости Ребус приехал в тюрьму Барлинни, Кафферти рассмеялся ему в лицо.
Мы должны с осторожностью следовать своим желаниям, Чучело… Эти слова колокольным звоном звучали в ушах Ребуса все эти годы… А сейчас он объявил:
– Дело Ломакса закрыто.
Кафферти взял листок с адресом и положил в карман своей чистой белой рубашки.
– Странно, как подчас закручиваются дела, – задумчиво произнес он.
– А Хорек поди потешается над нашими разговорами? – спросил Ребус.
197 
