очень нудно 
27 
– Закажу еще, – предложил он.
Хорек поднял голову, Веки его были красными, как у зверька, в честь которого он был назван.
– Моя очередь, – решительно объявил он.
– Да ладно, – жестом успокоил его Ребус. Но Хорек покачал головой:
– Это не по мне, Ребус, я так не работаю.
Он поднялся и, распрямив спину, направился к барной стойке. Вернулся к столику с кружкой пива и поставил ее перед Ребусом.
– Будем здоровы.
– Будем. – Хорек снова сел, отпил чуток из своего бокала. – Так что им от меня надо, этим твоим друзьям?
– Я бы не назвал их друзьями.
– Полагаю, дальше последует моя встреча с ними?
Ребус кивнул.
– Они хотят, чтобы ты слил им все, что у тебя есть на Кафферти.
– Зачем? Какой смысл? У него же рак. Поэтому-то его и выпустили из тюрьмы Барлинни.
– И все лечение Кафферти ограничилось несколькими сеансами облучения. Предъявив ему обвинения, мы потребуем нового медицинского освидетельствования. Если болезнь не подтвердится, он снова отправится за решетку.
– И в Эдинбурге с преступностью будет сразу же покончено? Ни уличной наркоторговли, ни махинаций?… – Хорек чуть заметно улыбнулся. – Уж кому знать, как не тебе.
Ребус, сосредоточив взгляд на пиве, промолчал. Он знал, что Хорек прав. Слизнув с губ пену и сделав решительное лицо, он начал:
– Послушай… Я думаю…
Хорек, с интересом глядя на него, ждал, что он скажет.
– Дело в том… – Ребус заерзал на стуле, словно пробуя усесться поудобнее. – Я не уверен, что именно сейчас от тебя что-то потребуется.
– Что ты имеешь в виду?
– Я думаю, ты не должен соглашаться делать что-то сразу. Эли потребуется адвокат, и этот адвокат может порасспросить кое о чем.
Глаза Хорька расширились.
– Например?
– Каким образом полиция вышла на этот трейлер, как они его нашли… Возможно, там у них не все чисто. Они не поставили в известность ни таможню, ни службу акцизов. Возможно, есть процедурные проколы… – Ребус сжал кулаки, заметив надежду, мелькнувшую на лице Хорька. – Пойми, я не утверждаю, я только предполагаю.
– Конечно, я понимаю.
– Я не могу сказать, так это или не так.
– Понимаю. – Запустив ногти в щетину, Хорек поскреб подбородок. – Если я обращусь к адвокату, как сделать так, чтобы это не дошло до Верзилы Гора?
– Надо действовать втихую; не думаю, чтобы Шотландское агентство по борьбе с наркотиками хотело бы придать это дело огласке.
Хорек наклонился к Ребусу, словно собираясь посекретничать с ним.
– А если они пронюхают, что ты мне тут говорил…
Ребус отстранился.
– А что я тебе говорил?
Лицо Хорька расплылось в улыбке.
– Ничего, мистер Ребус. Вообще ничего.
Он протянул руку. Ребус протянул свою, почувствовал мягкое рукопожатие, которым мужчины обменялись на прощание. Они не обменялись больше ни одним словом: им было достаточно видеть глаза друг друга.
Все было так, как говорил Клеверхаус: «Просто поговорите о том о сем, как отец с отцом…»
Клеверхаус и Ормистон привезли его в Туллиаллан. По дороге они почти не разговаривали.
Ребус: «Не думаю, что он на это пойдет».
Клеверхаус: «Тогда его сын сядет в тюрьму».
Эту фразу Клеверхаус злобно талдычил, пока Ребус не напомнил ему, что этот человек не из тех, кого можно убедить.
– А может, мне потолковать с ним? – сказал Клеверхаус. – Мне и Орми; может, наши аргументы окажутся более убедительными?
– Вполне возможно.
Когда Ормистон дернул ручной тормоз, он заскрипел, как тяжелая несмазанная дверь. Ребус вылез из машины и, идя по паркингу, слышал позади себя звук отъезжающего автомобиля. Войдя в колледж, он сразу же направился в бар. На сегодня рабочий день закончился.
– Я пропустил что-нибудь стоящее? – поинтересовался он у сидевших у стола офицеров.
– Лекцию о пользе физических упражнений, – ответил Джаз Маккалоу. – Они помогают подавлять агрессивность и снимают чувство разочарования.
– Так вот почему все здесь постоянно тренируются! – Ребус скользнул взглядом по лицам товарищей и повернулся к барной стойке, собираясь пойти и заказать выпивку. Стью Сазерленд, как всегда, первым нашелся с ответом. Этот крепкий, краснолицый человек с густыми черными волосами и медленными рассчитанными движениями был типичным уроженцем Северного нагорья. Ему нужно было дотянуть до пенсии, работой он давно тяготился и не скрывал этого.
27 
