127 
Разговор на некоторое время прервался.
— Скажите, — заговорил S.Y., — какую роль играет в этом деле Судо Тацуо?
— А, Судо Тацуо! — голос Киндаити погрустнел. — Похоже, он появляется в этой истории только для того, чтобы быть убитым. По показаниям Киёми, убив мадам, она обнаружила в журналах аналогичную анонимку на ее имя. Что-то вроде: так кого же ты предпочитаешь, мужчин или все-таки женщин? Давай решай — белое так белое, черное так черное. Тут Киёми сообразила, что мадам и сама была жертвой негодяя, но сделанного не воротишь. Она порвала письмо в клочья, потом передумала, принялась собирать обрывки, и тут вдруг с улицы донесся голос Итами. Это ее показания.
— Понятно.
— В страшном смятении она погасила свет и выглянула в окно, но на ее счастье Итами убрался восвояси. Киёми срочно собралась уходить, приоткрыла заднюю дверь, но теперь явился Судо. Не в пример Итами он, видимо спьяну, зашел в дом. Киёми прокралась в мастерскую, схватила лежавшее там портняжное шило и затаилась в спальне. Вообще-то она надеялась, что он не станет туда подниматься. Но Судо — то ли по пьяной бесшабашности, то ли что заподозрил — пошел на второй этаж. Взялся рукой за фусума, отодвинул ее — и распрощался с этим миром: он тут же получил удар, рухнул навзничь, и шило вошло по самую ручку. Вот и все, преступление из разряда самых обычных.
Окраску мистической необъяснимости это заурядное преступление получило в силу удивительного переплетения человеческих судеб, а также из-за постыдного пристрастия женщины по имени Ёко.
Это пристрастие выросло в ней, когда в студенческие годы она жила в Токио в общежитии. Правда, позже Ёко в браке с господином Хитоцуянаги родила дочь, и это позволяет предположить, что на какое-то время ей удалось одолеть свою противоестественную склонность. Вспыхнула она в ней вновь из-за войны: мужа призвали в армию, и женщина опять предалась пагубному пристрастию. Далее это пристрастие оказалось для нее роковым. Во всяком случае, именно так объясняли газеты.
S.Y. на время потерял нить разговора. Вдруг он припомнил:
— А знаете, Киндаити-сэнсэй, ведь это точно было одиннадцатого октября в полдень! Я стоял здесь на холме и заметил человека, разглядывавшего в бинокль Хинодэ. Тот мужчина — он что, тоже имел отношение к случившемуся?
Киндаити Коскэ оторопело уставился на поэта. Ну как не любить такого человека!
127 
