47 
— О, Господи, какой ужас!
— Это еще не все. — Он откашлялся. — Оказывается, я отец. Мне только что сказали, что у меня есть сын.
Его слова поразили ее, словно сильнейший удар молнии. Щеки обожгло жаром. Она не могла дышать. И не могла говорить. А Джонно не мог смотреть ей в глаза. Он стоял и разглядывал узор из бледных роз на ковре под ногами.
— Девушка, с которой я встречался — ее звали Сьюзанн Хит... — начал молодой человек спокойным, бесстрастным голосом. — У нас были не самые лучшие отношения, и длились они гораздо дольше, чем следовало. Но как бы там ни было, она забеременела. И утверждала, что отец ребенка — другой парень. Чарлз Килгоур.
Камиль кивнула. Именно об этой женщине ей рассказывала Пайпер.
— Сьюзанн сбежала с этим Килгоуром, — продолжал он. — Потом они поженились и поселились на его ферме. Это километров двести от нас, недалеко от Вэттл-Парка. Но... — Молодой человек остановился, перевел дыхание и потер рукой глаза, — Сьюзан и Чарлз погибли.
— О нет! — Крик ужаса сорвался с губ Камиль. Она словно оцепенела — не могла пошевелиться, подойти, обнять его.
Джонно ударил кулаком по ладони другой руки.
— Наверное, как всегда, напились. Они ехали рано утром с вечеринки домой. — Он стиснул зубы и с шумом выдохнул. — Малыш... их... их сын был не с ними. Они оставили его в Вэттл-Парке с родными Килгоура.
Молодой человек снова помолчал. Камиль видела, как дергается жилка на его виске. Их взгляды встретились на мгновенье, потом он отвернулся.
— После аварии Килгоуры отказались заботиться о ребенке. И теперь утверждают, что он мой.
Камиль все еще не знала, что сказать. Не могла подыскать нужных слов.
— Какой это... должно быть... для тебя шок.
Он кивнул и поморщился, потом зажмурился, как будто хотел побороть какие-то неприятные внутренние ощущения. Когда Джонно открыл глаза, в дверь постучали.
— Наверное, завтрак принесли, — предположила девушка.
Она распахнула дверь, взяла поднос, поставила его на столик, разлила кофе в чашки и протянула одну Джонно.
— Сядь и попей.
Он взял чашку, пробормотал «спасибо» и тяжело опустился в кресло.
Камиль поставила перед ним круасаны с джемом, села на стул рядом. Они пили кофе в тишине.
Несколько минут спустя она словно очнулась.
— Как ты думаешь: этот мальчик действительно твой сын?
Джонно перевел печальный взгляд усталых глаз на нее, так что у девушки остановилось сердце, а потом снова вернулся к изучению ковра.
— Такое вполне возможно. Когда Сьюзанн сказала мне, что беременна, я не сомневался в своем отцовстве. Конечно, тогда я еще не знал, что, помимо меня, она встречалась и с Килгоуром.
— Ты когда-нибудь видел малыша?
— Нет. Никогда.
Они сидели в тяжелом молчании. Секунды медленно утекали прочь. У Камиль накопилось огромное количество вопросов. Горевал ли он по Сьюзанн?
— Сколько ему лет?
Молодой человек поднял голову и посмотрел на нее пустыми, больными глазами.
— Два. Где-то два с половиной, я думаю.
— Прости, что задаю много вопросов, но я просто пытаюсь представить, что произошло, — пожала плечами Камиль. — Не пойму, почему Килгоуры заявили, что мальчик твой только теперь. Спустя столько времени.
— По словам мамы, они, кажется, были готовы не замечать то, что мальчик совсем не похож на Чарлза. Но после... после аварии он им стал не нужен.
— Как он может быть им не нужен? — не могла поверить девушка.
— Ты просто не знаешь этих Килгоуров.
— А он похож... похож на тебя?
— Видимо, да. Например, он брюнет. А Сьюзанн и Чарлз оба блондины, и родственники у них все светловолосые.
Поставив чашку на столик, он наклонился вперед и уперся локтями в колени. Кисти его рук безжизненно висели.
— Я все время задаю себе вопрос: что чувствовала Сьюзанн, когда он родился?
— Видимо, она была чрезвычайно шокирована. Они тогда уже были женаты?
— Да. Они поженились. Но она не призналась мужу в своей ошибке. Семейство Килгоуров — довольно крупные землевладельцы, цвет общества в наших краях. Сьюзанн решила с их помощью повысить свой социальный статус. — Джонно покачал головой, по-прежнему упрямо разглядывая пол. — Но Чарлз Килгоур был не глуп. Думаю, он понял, что ребенок не от него. Наверное, самолюбие и страх позора мешали ему признать правду.
— Все равно странно, что они столько времени скрывали от тебя истину. А как зовут мальчика? — вдруг спросила Камиль. Она и сама не поняла, зачем ей знать это. Как будто весь этот кошмар приобретет какую-то осмысленность, если она услышит имя.
47 
