ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

     — Мне тоже надо больше, — сказал Кристос. — Мне нужна твоя любовь.

     Слезинка скатилась по ее щеке.

     — Я не переставала любить тебя. — Анализ был ее оливковой ветвью мира.

     — Я тоже люблю тебя. И всегда любил, но боялся сознаться себе и тебе, как много ты для меня значишь.

     — О, Кристос, почему?

     — Потому что... — зашептал Кристос ей на ухо, — если бы я не любил тебя, мне было бы безразлично, оставишь ты меня или нет.

     — Я никуда не собираюсь.

     — Я знаю, — сказал он.

     — Твой отец считает, что ты проверял меня.

     — Кажется, я испытывал на прочность самого себя. Ты сможешь простить меня за то, что я тебе не доверял?

     — Да. Смогу.

     Он закрыл ей рот поцелуем.

     — О, Кристос, боюсь поверить, что все это реально.

     — А разве не реально? — спросил он, положив Аву на постель и покрывая поцелуями все ее тело.

     Они лежали, крепко прижавшись друг к другу, и Кристос чувствовал такое умиротворение, о котором и мечтать не мог.

     Ему предстояло сделать еще только одно. Он потянулся к листку с результатом анализа на отцовство, который лежал на кровати рядом с Авой. Медленно, даже не взглянув на листок, он разорвал его на мелкие кусочки.

     — Ну, теперь ты веришь, что я люблю тебя?

     — Да, — ответила Ава.