17 
Слейд резко остановился перед тронувшимся автомобилем, но водитель притормозил и помахал, пропуская его. Слейд пошел дальше, продолжая убеждать:
— Шейла, я хочу быть рядом, чтобы отгонять его страхи. Я хочу быть рядом с ним. И с тобой. — Он улыбнулся ей. — Нам было хорошо вместе.
— Одну ночь.
Несмотря на ее героическое сопротивление, он побеждал. Она чувствовала, как быстро сдается.
Она все еще хорошо пахнет, думал он. Как в ту ночь. Как в его снах.
— Да, и посмотри, что мы успели создать, — он кивнул на ее живот. — Представляешь, чего мы добьемся, если у нас будет больше времени.
Он внес Шейлу в вестибюль. Люди смотрели на них и улыбались. Добровольная помощница в столе справок схватилась за телефон и отстучала внутренний номер.
— Идите прямо в приемный покой, — сказала она Слейду. — Вас уже ждет кресло для перевозки.
— Слейд...
Часовня, небольшое узкое помещение, находилась справа. Лучи заходящего солнца, проникая через маленькое витражное окно, окрашивали ковер золотом и лазурью.
— Шейла, выходи за меня замуж, — прошептал Слейд ей на ухо. — Давай попробуем. Если не сработает, мы всегда можем развестись. Но дадим ребенку незапятнанное начало. Пусть у него будут мама и папа. Законная пара.
Безумие, подумала она. Полное безумие.
— Как солонка и перечница.
Он усмехнулся. Победил.
— Я буду солью, а ты перцем.
Ей показалось, что он должен был бы по-другому распределить роли.
— Почему?
Его ухмылка стала шире, интимнее.
— Потому что мне понравился огонь в твоих глазах в ту ночь.
От его обаяния у нее кружилась голова, точно как тогда. Боль на секунду отпустила, и Шейла почти согласилась.
— Это безумие.
Он со смехом отмахнулся от обвинения.
— Эй, мир немного безумен, но это самое разумное, что я делаю за последние девять месяцев.
Шейла облизала верхнюю губу.
— Если я скажу «да»...
Он порывисто прижался губами к ее губам, следуя за ее языком. Черт побери, она все так же действует на него. Он за нее поборется.
У Шейлы кружилась голова, она едва дышала. Слейд действовал на нее сильнее, чем родовые схватки.
— Если я скажу «да», — повторила она дрожащим голосом, — я хочу, чтобы ты понимал: это только на время. Только чтобы дать ребенку имя. Как ты сказал.
Он нес ее в приемный покой, следуя указаниям стрелок на стенах.
— Хорошо, согласен. Но даже у телевизора есть годовая гарантия.
Может, из-за схваток, но она его не поняла.
— При чем тут телевизор?
— Дай нашему браку год. Если к концу года не сработает, мы разведемся.
Развод. Жестокое, холодное, отрезвляющее слово. Что она делает, соглашаясь даже задуматься над этим безрассудством? Она сошла с ума? Наверное.
Здравый смысл превозмог боль.
— Я не знаю...
Их взгляды встретились.
— Подумай о ребенке.
Он что, издевается?
— В данный момент я не могу думать ни о чем другом.
Слейд чувствовал, как Шейла цепенеет в его руках. Новая схватка, подумал он и беспомощно огляделся. Женщина за конторкой приемного покоя уже махала им. Навстречу им санитар катил кресло на колесиках.
Слейд поцеловал Шейлу в лоб.
— Жди и держись.
Я держусь, сказала себе Шейла. Другие же выдерживают.
— Я не собираюсь рожать в вестибюле.
— Я имел в виду — держись, пока я не приведу отца Куллэма.
— Доктор Поллак, привет, я Роза. — Сияющая молодая женщина сжала руку Шейлы. — Все для вас готово. Доктор Келли в пути.
Ей не нужен доктор Келли в пути, он нужен ей здесь. А больше всего ей нужно, чтобы все это поскорее закончилось.
Санитар подтолкнул кресло к Шейле и посмотрел на Слейда.
— Отец Куллэм на третьем этаже. Но доктор Поллак не умирает, она только рожает.
Слейд рассмеялся и взглянул на Шейлу, отвечая санитару:
— Не для последнего ритуала. Для первого.
Мы оба сошли с ума, подумала Шейла, опускаясь в кресло, и помахала рукой Слейду, отсылая его прочь.
— Иди найди его. Но я ничего не обещаю.
Слейд исчез прежде, чем санитар покатил Шейлу по коридору.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
— Отец Куллэм?
17 
