очень нудно 
60 
– Нет. Я пошла без своих ключей, потому что сначала подумала, что она будет открыта. В конце концов, все друг друга знали. Причин запираться не было. Но ее комната была заперта, поэтому я сходила в свой кабинет за запасным ключом.
– Изнутри ключа в замке не было?
Франческа нахмурилась.
– Нет… конечно, нет, иначе я бы не смогла открыть своим.
– Опишите, предельно точно, все свои действия миссис Джеррард.
Франческа с готовностью восстановила маршрут из своей комнаты к комнате Джой. Вот она повернула ручку двери и обнаружила, что та заперта; вот она идет от комнаты Джой в свою, чтобы взять из комода ключ от стола в кабинете; из комнаты – в кабинет, где она достает из нижнего ящика стола ключ; из кабинета – снова к комнате Джой, где она, стараясь не шуметь, отперла дверь. Благодаря свету, просочившемуся из коридора, она увидела ожерелье, взяла его и снова заперла дверь; затем от комнаты Джой – в кабинет, чтобы положить ключ на место; а из кабинета назад в свою комнату, где спрятала ожерелье в шкатулку с драгоценностями.
– Сколько было времени? – спросил Линли.
– Три пятнадцать.
– Точно?
Она кивнула и стала объяснять:
– Доводилось ли вам совершать импульсивные поступки, о которых вы потом сожалели, инспектор? Едва Элизабет отнесла ожерелье к Джой, я тут же пожалела о своем жемчуге. Лежа в постели, я пыталась что-то придумать. Мне не хотелось ссориться с Джой и обременять своего брата Стюарта просьбами. Поэтому… получается, что я его украла, да? А почему я знаю, что было три пятнадцать… я лежала без сна, глядя на часы, и именно в это время наконец решила попытаться вернуть ожерелье.
– Вы сказали, что Джой спала? Вы ее видели? Слышали ее дыхание?
– В комнате было очень темно. Скорее всего, я решила, что она спит. Она не шевелилась, не разговаривала. Она… – Ее глаза расширились. – Вы хотите сказать, что она могла быть мертва?
– Вы вообще видели ее?
– То есть в кровати? Нет, кровать мне не было видно. Дверь мешала, я ведь только приоткрыла ее, всего на несколько дюймов. И конечно, просто подумала…
– А ваш стол в кабинете? Он был заперт?
– О да, – ответила она. – Он всегда заперт.
– У кого есть от него ключ?
– У меня один ключ. У Мэри Агнес второй.
– Мог ли кто-нибудь видеть, как вы идете из своей комнаты к комнате Джой? Или в кабинет? Или туда и туда?
– Я никого не заметила. Но думаю… – Она покачала головой. – Нет, не знаю.
– Но вам ведь понадобилось пройти мимо нескольких комнат, верно?
– Разумеется, в главном коридоре меня мог увидеть кто угодно, если этот кто-то не спал. Но тогда бы я его заметила. Или хотя бы услышала открывающуюся дверь.
Линли подошел к Макаскину, который уже изучал поэтажный план, который так и лежал на столе после предыдущей беседы – с Дэвидом Сайдемом. Помимо комнат леди Хелен и Джой Синклер прямо в главный коридор выходили четыре комнаты: Джоанны Эллакорт и Дэвида Сайдема, лорда Стинхерста с женой и комната Риса Дэвис-Джонса, в которой он не ночевал, и комната Айрин Синклер – на углу главного коридора и западного крыла дома.
– Эта женщина права, – пробормотал Макаскин обращаясь к Линли, пока они рассматривали план. – Она наверняка что-нибудь да услышала бы или увидела, наконец, просто насторожилась бы, почувствовав, что за ней наблюдают.
– Миссис Джеррард, – спросил Линли через плечо, – вы абсолютно уверены, что комната Джой была заперта?
– Конечно, – ответила она. – Я даже хотела послать ей записку с утренним чаем, предупредить, что забрала ожерелье назад. Вероятно, это действительно следовало сделать. Но потом…
– И вы положили ключи назад в стол?
– Да. Почему вы все время спрашиваете меня о двери?
– И вы снова заперли дверь?
– Да. В этом я уверена. Это я делаю всегда.
Линли отвернулся от стола, но остался стоять рядом с ним, устремив взгляд на Франческу.
– Можете ли вы сказать мне, – спросил он, – как получилось, что Хелен Клайд дали комнату, смежную с комнатой Джой Синклер? Это вышло случайно?
Франческа поднесла руку к бусам – машинальный жест, сопутствующий размышлению.
– Хелен Клайд? – повторила она. – Не Стюарт ли предложил, чтобы… Нет. Не так. Мэри Агнес приняла звонок из Лондона. Я помню, потому что Мэри пишет, как ей слышится, и имя, которое она записала, было незнакомо. Я велела ей произнести его.
60 
