123 
— Почему ты убил Заркафа?
— Странно, что ты меня об этом спрашиваешь, ведь это твоя вина.
— Что?!
— Послушай, я понял, что ты за птица, при первой же личной встрече. Ты хотел во что бы то ни стало лично раскрыть это убийство.
— Поэтому ты спросил меня, что я чувствовал, когда ты арестовал душителя?
— Конечно. Я знал, что ты передаешь журналисту сведения, но не сказал об этом Маттеуцци. На пресс-конференции я понял, что ты знаком с Камби. И слышал потом, как вы разговаривали в мясной лавке. После я отправился в квартиру Камби и прочитал его записи. В них он указал, что отдал тебе для изучения дискету с фотографией, сделанной в подвале больницы. Это меня обеспокоило. Я понял: ты что-то раскопал, и стал ждать, что же ты предпримешь дальше. После самоубийства Дзуккини ты послал мне дискету, и я догадался, что зреет у тебя в голове. Мне кажется, больших результатов ты не достиг.
— Почему ты убрал Заркафа?
— Твой друг журналист сказал ему, что Лукман умер не от передозировки и что аутопсия исключила эту версию. Заркаф начал задавать мне ненужные вопросы. При мне ли укололся Лукман, и как именно это произошло. Ампула осталась у меня, и никто не мог подвергнуть ее анализу. Заркаф не знал, что и думать, но начал подозревать, что я каким-то образом могу быть причастен к смерти его племянника.
— Он понял это, когда Марко сказал ему, что убийца, вероятно, медик или кто-то, кто имеет свободный доступ к медикаментам.
— Верно. Когда Лукман убегал из дому, я находил его и приводил в чувство с помощью витаминов и седативных средств, которые добывал в больнице. Во всяком случае, когда я в присутствии Агати допрашивал Заркафа, тот не преминул упомянуть о человеке, снабжавшем его племянника лекарствами. Скорее всего, это была угроза в мой адрес.
— Он подозревал тебя с того самого момента, как умер Лукман.
— Может быть, но он нуждался во мне. Я контролировал продажу его наркотиков. В марте он должен был получить груз из Марокко. Двести килограммов героина. Большой скачок для него. Мне полагалось проследить за получением груза, поэтому я был уверен в нем до завершения этого дела. Но затем его враждебные чувства ко мне взяли верх. Он стал слишком заносчив.
— Он назначил тебе встречу на фабрике, но это могла быть ловушка?
— Нет, мы встретились на парковке, недалеко от окружной. Я был загримирован и переодет. Мы сели в его машину, и я попробовал убедить его, что никакого отношения к смерти его племянника не имею, но он был вне себя. Тогда я предложил ему поехать на фабрику, чтобы на месте реконструировать события. Он согласился, воображая, что мне интересны его деньги. Заркаф считал, что ему ничто не угрожает, пока он мне платит. Ночью мы прибыли на фабрику. Я рассказал ему обо всех перемещениях Лукмана в тот день. Когда мы вошли в проходную, он повернулся ко мне спиной, продолжая задавать свои вопросы. Этот чертов араб хотел получить на них ответ, и он его получил. Я выждал, пока он повернется ко мне лицом и посмотрит мне в глаза, и выстрелил.
— А где сейчас тот пистолет?
— Он сломан.
— Мы не смогли найти гильзы.
— На пистолете была сетка для сбора гильз.
— У тебя мог не сработать пусковой механизм.
— Это было маловероятно.
— Заркаф мог рассказать о тебе кому-нибудь из своих.
— Нет, потому что я был его тайным оружием. Этим секретом он не мог ни с кем поделиться, иначе потерял бы свой авторитет в клане.
— Все равно ты убийца.
Если бы не сильная боль, Кау, наверное, издевательски бы расхохотался.
— Да от твоей притворной добродетели меня тошнит! Ты лгал, сливал секретную информацию журналисту, скрывал важные доказательства, а все для чего? Твои амбиции не привели ни к какому результату. Ты уверяешь, будто заботишься о жителях этого города. Но кто на самом деле из нас двоих принес им большую пользу? Кто уладил ситуацию? Правда, которую ты ищешь, ничего тебе не даст. Вспомни о мусульманах и о Дзуккини. В следующий раз кто встанет между ними, — ты? Ты же ничего не знаешь об этом городе. Из-за собственных амбиций ты позволишь его сжечь. В следующий раз конфликт не утихнет так быстро. Быть может, пройдут годы, и он разгорится с новой силой. Об этом знают все. Ты хочешь стать настоящим следователем? Тогда забудь о «чистых руках»!
Кау замолчал. Больше вопросов не последовало, да и ответы больше не были нужны. Мормино сумел понять главное. Теперь он знал, что это за чувство — когда стоящий напротив тебя человек нажимает на курок. Но он все же смог выжить. Полицейский вышел из темноты и направился к Кау. Капитан, ослепший от боли и света, угадал лишь движение тени. Он попытался шевельнуть головой, но понял, что это бесполезно, и только смотрел во тьму поверх фонарика, не различая уже ничего.
123 
