Глава 28

Психиатрическая лечебница Южной Флориды

Майами

21 сентября 2012

Доминика припарковалась на стоянке для персонала. В эту ночь она почти не спала. После двух недель вводных лекций ей наконец назначили первые сессии с Сэмюэлем Аглером, которого персонал больницы окрестил «человеком с Марса». По крайней мере, сегодня пятница, у тебя будут выходные на то, чтобы прийти в себя.

Она вошла в здание и направилась к посту охраны на первом этаже, за которым сидел Раймонд Хьюджес.

— Доброе утро, солнышко, — у громилы были коротко подстриженные рыжие волосы, козлиная бородка и желтые зубы. — Угадай, чем ты будешь заниматься на выходных?

— Нечего угадывать. Поеду на остров Санибел.

— Забудь. В эти выходные я участвую в чемпионате бодибилдеров на Саус Бич, а ты мой особый гость.

— Это заманчиво, Рэй, но…

— Что не так? Я недостаточно хорош для тебя?

— Рэй, у меня свои планы. На выходные я еду к родителям. Давай в другой раз?

— Ловлю на слове. — Он пропустил ее через решетку. — Я видел, как ты в прошлый раз общалась с марсианином. Если он начнет бузить, просто скажи мне, и старый добрый Раймонд устроит ему ночную смену.

— То есть?

— То есть слегка поучу его цивилизованности после отбоя.

— Спасибо, но я и слышать об этом не хочу. И доктор Фолетта наверняка тоже.

Охранник сверкнул желтыми зубами.

— Да уж, конечно.

* * *

Лифт доставил ее на седьмой этаж. Пол Джонс провел Доминику через пост охраны и по коридору до камер пациентов.

— Помните, Доминика, в этот раз вы на его территории. Ничего не трогайте, ни на что не отвлекайтесь. Я буду следить за вами по монитору, но если почувствуете угрозу, достаточно двух щелчков вот этого. — Он протянул ей электрошокер. — Вы хотели получить хлыст, он ваш. Двойной щелчок влепит ему 50 000 вольт.

— Он крупный парень. Вы уверены, что это его остановит?

— Если даже и нет, то хотя бы замедлит.

— Не совсем тот ответ, на который я надеялась, мистер Джонс. — Зажав шокер в руке, она миновала короткий коридор и вошла в холл, соединявший три палаты восточного крыла. Он был совершенно пуст.

Охранник остановился у палаты номер 714 и нажал кнопку внутренней связи.

— Резидент, оставайтесь на койке, чтобы я мог вас видеть.

Он открыл дверь магнитным ключом.

— Последний совет будет?

— Все тот же, не подпускать его слишком близко.

— В этой комнате всего четыре метра. Что, по-вашему, будет «слишком близко»? Его руки на моей шее?

Она вошла в помещение размером с ее ванную. Вдоль одной из стен располагались толстые лампы дневного света в серебристых пластиковых чехлах. Железная кровать, привинченная к полу, стол и несколько пуфиков возле него. Стальная раковина и унитаз стояли в дальнем углу, который не просматривался из коридора сквозь дверной глазок — это дарило пациенту иллюзию уединенности.

Кровать светилась голой сеткой. Сэмюэль Аглер сидел на полу, на краю тонкого матраса. Рядом возвышалась небольшая стопка постельного белья. Голова заключенного была опущена, будто он спал.

Доминика решила держаться поближе к двери.

— Доброе утро, мистер Балам. Рада новой встрече. Я вас не беспокою?

Никакого ответа, ни устного, ни телепатического.

Она взглянула на стену над его головой. Там виднелась нарисованная от руки карта мира. Темные точки были хаотично разбросаны по всему ее пространству. Вокруг карты и на остальных стенах пестрели математические уравнения.

Второй рисунок виднелся над кроватью — трезубец, странный предмет, похожий на вилку.

— На всякий случай напомню: меня зовут Доминика Вазкез. И последующие шесть месяцев с вами буду работать именно я…

Поток энергии разума Сэмюэля Аглера был слишком сильным. Он был настолько пропитан пустотой, печалью и горем, что у Доминики слезы выступили на глазах.

Зачем ты заставляешь меня страдать? Освободи меня, я хочу снова ощутить тепло Кинич-Ахау на лице. Позволь мне дышать вместе с галактикой… еще раз ощутить прикосновение моей любимой, прежде чем пятый рассвет Кинич-Ахау не закончится и я не исчезну в Аду.

Она помедлила, потом попыталась мысленно задать вопрос.

Где твоя любимая?

Заточена где-то во тьме. Связана моими трансгрессиями в одиннадцатом измерении. Изначальная Мать, прошу — ты же в силах вернуть нас к свету. Освободи меня, пока зло не разделило навек наши души. Выпусти мое тело, чтобы я мог погибнуть, выполняя свое предназначение, на воле, а не в этой тюрьме. Прошу, Изначальная Мать, умоляю тебя…

  116