очень нудно 
104 
Дед сначала отказал наотрез — отпускать мальчишек одних он опасался, да и для конвоирования полона Младшая стража была отнюдь не лишней. Пришлось Мишке доставать карту, начерченную им со слов Ионы. Карта, захваченная на хуторе у смотрящего Ловиты, хоть и была более точной и подробной, но оказалась «слепой» в экономическом смысле. На Мишкиной же карте были указаны не только населенные пункты. Но и то, чем занимается их население. Так, две скромные точки, совершенно не привлекавшие внимания Корнея, поскольку обозначали количество жителей менее сотни, на деле оказались пасекой с несколькими десятками ульев, и обширным фруктовым садом, рядом с которым находился «винзавод». Там, как рассказал Иона, из яблок делалось аж три сорта вина — сидр, обычное яблочное вино и кальвадос. Присутствовавший на допросе Стерв, отнесся к незнакомым словам совершенно равнодушно, Мишку же слова «сидр» и «кальвадос» просто ошарашили — он-то был уверен, что Журавль пробавляется простецким самогоном, а тот оказался чуть ли не эстетом.
Неизвестно, что в большей степени подвигло Корнея на согласие — кодовое слово «вино» или согласие Мишки пойти в рейд всего двумя десятками опричников, но в сопровождении взрослых ратников — десятка Егора — однако разрешение на рейд, все-таки, было получено.
* * *
Пасеку брали ночью. Мишка провел вместе с дедом возле пчел так много времени, что сумел выставиться «экспертом» даже в глазах десятника Егора, промышлявшего в молодости бортничеством. Боярич настолько зловеще-красочно описал, как достанется нападающим, если пасечник успеет опрокинуть несколько ульев, что Егор продержал свой отряд в лесу не просто до темноты, как советовал Мишка, а до самой полуночи. Пока взрослые ратники разбирались с семейством пасечника, отроки быстренько позатыкали летки ульев пучками соломы и только после этого вздохнули с облегчением. Однако, радость их оказалась преждевременной — возникла совершенно неожиданная проблема с транспортом.
Герасим, которого взяли с собой в качестве проводника, сообщил, что на пасеке есть достаточно телег, чтобы погрузить все ульи — пчел, оказывается, возили с места на место, в зависимости от сроков цветения тех или иных растений. Это значительно облегчало задачу — с собой взяли только табунок тягловых лошадей. Но на пасеке ратнинцев ожидал сюрприз — следствие технического прогресса, развивавшегося на землях боярина Журавля — все повозки оказались пароконными фургонами.
Не ездили так на Руси в XII веке! Если груз был тяжелым, или требовалась скорость, то лошадей запрягали «гусем» — одну позади другой. И передние колеса у телег были значительно меньше в диаметре, чем задние, чтобы не упирались в саму телегу при поворотах. Отроки растеряно топтались возле чудных повозок, рассматривая в свете факелов высоко поднятую платформу, совершенно одинаковые передние и задние колеса, и одинокое дышло, торчащее посредине, вместо привычной пары оглобель.
Подошедшие поторопить отроков ратники тоже, было, задумчиво заскребли в затылках, но быстренько сообразили привлечь для консультации пасечника. Пасечник, презрительно кривясь разбитым лицом и, время от времени, сплевывая кровью, принялся объяснять «дикарям» правила пользования «цивилизованным» средством транспорта, причем настолько явно подчеркивал свое интеллектуальное превосходство, что чуть не заработал еще несколько зуботычин. Спасла его от мордобития только краткость «лекции» — «отсталые» ратнинцы разобрались с технической проблемой всего после нескольких пояснительных фраз.
Провозились почти до рассвета, и не столько из-за сложностей с непривычной запряжкой, сколько из-за нехватки транспорта — на пасеке обнаружился немалый запас меда и воска, причем меда стоялого, многолетней выдержки! Такую добычу бросить было просто невозможно, а увезти не на чем — пузатые бочонки с медом и круги воска, величиной с тележное колесо, весили немало и требовали места. А еще ведь и на винокурню наведаться собирались!
Толковали так и сяк, скребли в затылках и бородах, Фаддей Чума, в сердцах, даже предложил нагрянуть, выпить, сколько получится, а потом все поджечь. Обидно было так, что еще раз отлупили, придравшись к какой-то ерунде, все мужское население пасеки, но даже это не помогло — подходящих объектов для отведения души было всего трое: сам пасечник, его брат и старший сын, остальные — бабы, да дети.
104 
