112 
— А что впереди? Где ждать могут?
— Ну… — Герасим на секунду задумался. — Впереди, меньше версты, пожалуй, развилка будет. Одна дорога к сельцу повернет, не то, чтобы очень большому, но домов… десятка два, наберется. Вторая дорога так вдоль речки и будет идти, а версты через две после развилки, будет малая весь — всего четыре дома, но стоит она так, что не объедешь. Там овраг, по нему ручей течет и в реку впадает, а весь как раз между оврагом и берегом реки. Овраг только в одном месте на телеге переехать можно, но для этого непременно между домами придется проезжать. То же село, что побольше, можно полями объехать, внутрь не заезжая. Я это к тому говорю, что в ту-то сторону мы верхом шли, без телег, так я вас через лес вел, чтобы не видел никто, а теперь…
— Понятно! — перебил Егор. — А путь, где короче — через малую весь или через ту, что побольше?
— Одинаково.
— Угу… ну, поехали, поглядим на развилку. Савелий, подгони-ка задних, растянулись, чуть не на версту!
* * *
На развилке следы всадников разошлись в обе стороны. Егор мрачно глянул на одну дорогу, потом на другую и пробормотал, констатируя и без того всем понятное:
— Значит, о нас уже и там, и там знают… или совсем скоро узнают. Ну что ж, поворачиваем к малой веси! Будем надеяться, что там не воевать, а прятаться станут.
— А если решат воевать? — спросил Мишка. — Чего ждать, что они вообще могут?
— Сами по себе, лишь прятаться — народу-то там раз, два и обчелся. Воевать их можно только заставить, если, конечно, найдется, кому заставить, и найдется чем воевать. Защищать такую малую весь смысла нет — легче людишек и скотину в лес увести. — Начал объяснять Егор и вдруг спросил: — Но если защищать возьмутся, то зачем? Ну-ка, Михайла, как думаешь, зачем?
Вопрос был совершенно неожиданным, но особой трудности, разумеется, не представлял.
— Смысл может быть только один — задержать нас.
— Верно, а на какой срок?
— Ну… — Мишка оглянулся на проезжающие мимо телеги, оправил плечевой ремень, на котором висел за спиной щит, провел рукой по малому подсумку и вдруг осознал, что тянет время, подобно студенту на экзамене, а рука тянется за бронзовым лисом, как за шпаргалкой. Стоило только отвлечься, и нужная мысль всплыла сама собой: Егор имеет ввиду не время, а событие. — …Пока подмога не подойдет!
— Тоже верно. Воевать там будут только если подмога придет, а откуда ей взяться? Дружину журавлевскую мы побили, стражу тоже. Откуда же подмога?
Мишка удивленно взглянул на десятника — с чего это вдруг он решил устроить экзамен? Егор в ответ на невысказанный вопрос пояснил:
— Ты — сотников внучок, и сам, почитай, тоже сотник… почти. Ну, представь, что меня здесь нет — ты только со своими сопляками… со своими отроками. Давай-ка, покажи, чему вас в вашей Воинской школе учат.
На протяжении всего рейда Мишка время от времени задумывался о том, как относится Егор к нему после того памятного собрания десятников, когда Корней отрубил ему полбороды, а Мишка с Роськой пристрелили, по приказу Корнея, десятника Пимена. То, что Егор этого не забыл, было очевидно — подобное не забывается, но в поведении десятника второго десятка это пока никак не проявлялось. Еще больше все запуталось, после того, как Мишка, фактически, спас Егора во время боя у брода через Кипень, и Егор это прилюдно признал. Но вот сейчас эти вопросы… И это Егор — человек прямой, бесхитростный и к интригам не склонный. С чего бы это?
«Именно, сэр Майкл, потому, что прямой и бесхитростный! Чувствует, что предстоит схватка и хочет ткнуть вас носом в вашу неопытность, чтобы заставить подчиняться себе безоговорочно. А поддаваться, уверяю вас, ни в коем случае нельзя! Егор не умеет командовать стрелками, не знает толком: что могут отроки, чего не могут. Долго ли до беды? Извольте как-то выкручиваться.
Черт побери, но отвечать-то что-то надо! Еще и Герасим тут, и Степан… Арсений подъехал. Нельзя позориться! Что же нам могут противопоставить журавлевцы после разгрома у брода? Идет четвертый день, что-то предпринять время было. Но что? Блин, придется опять плясать от мотиваций, иначе ничего не получается!»
— Допустим, там у брода сумел спастись кто-то из десятников или полусотников. — Начал Мишка, поглядывая на Егора и стараясь уловить его реакцию на свои слова. — Рядовому ратнику можно и восвояси повернуть — спасся и радуйся. А начальному человеку ответ перед боярином Журавлем держать придется: как людей своих растерял, что сделал, чтобы хоть как-то дело поправить… ну, и все такое. Опять же гордость взыграть может: отомстить захочется, как-то обиду утолить. Сегодня — четвертый день пошел, если он человек волевой, сильный, дело свое знает, то постарается хоть какие-то силы собрать и хотя бы обоз у нас отбить. Ну, а если повезет и сил хватит, то и нас самих истребить. И обиду свою утишит, и боярину будет что сказать.
112 
