23 
Принесли кисель, мы с Сесилией быстро с ним справились. Даже Ханс попросил себе тарелку. Потом, уже не спрашивая, он налил мне и Сесилии кофе из термоса. Семейная идиллия была такой совершенной, что все катастрофы, о которых твердит статистика, были от нас невероятно далеки.
Мы трое сидели и беседовали, пока Ян-малыш доедал свой кисель. А когда он закончил, я спросил:
— Ну а теперь чем займемся, Ян-малыш?
На этот раз он повернул голову и даже посмотрел мне прямо в глаза, обиженный на то, что я мог забыть свое обещание.
— Ты же сам сказал… — тихо произнес он. — Поиграем в снежки…
— Ну конечно! Ты правда хочешь?
Он кивнул.
— А можно Ханс с Сесилией с нами пойдут?
Он перевел взгляд сначала на него, потом на нее и снова кивнул. Они широко улыбнулись, обрадовавшись, что их приняли в игру.
Мы вышли на улицу. Снегопад уже закончился, но снега было достаточно. Снежки, правда, получались некрепкие и разваливались, когда их кидали. Но это нам не помешало играть, пока Ян-малыш не устал. А уж когда ему удалось угодить снежком мне прямо в нос, он громко расхохотался и, по всему видать, остался очень доволен.
Когда игра сама собой закончилась и мы вернулись в здание, я положил ему руку на плечо и спросил:
— Здорово было?
— Угу, — ответил он и кивнул
— Ну а теперь чего ты хочешь?
Внезапно он серьезно посмотрел на меня:
— Я хочу домой.
Ханс и Сесилия затаили дыхание, а я сказал:
— Я вот думаю, а не найдется ли у Ханса для нас чашечки хорошего горячего какао, а?
Ханс утвердительно закивал головой.
— Ну так пошли, выпьем какао и заодно обо всем поговорим, идет?
Он взглянул на меня не без колебания, а потом неохотно кивнул.
Мы вернулись в столовую, и Ханс немедленно исчез в кухне, а мы уселись за тот же столик, где сидели за ужином.
Я осторожно похлопал его по ручонке и спросил:
— Ян-малыш, ты знаешь, почему мы сюда приехали?
Он отрицательно покачал головой.
— Мы приехали сюда вчера, помнишь? — Он никак не отреагировал, поэтому я прибавил: — На моей машине. Это-то ты точно должен помнить.
Он кивнул.
— А ты помнишь, что случилось до этого?
Он глядел на меня большими, совершенно пустыми глазами.
— Нет?
Он опять покачал головой, на этот раз еще медленнее.
— Не помнишь, значит… А как ты остался дома с папой?
И снова его веки затрепетали, как будто он подавал сигнал бедствия. Он моргал, моргал, но не произнес ни слова.
— Ты не помнишь, что случилось несчастье?
— Не… — начал он, но осекся и вновь настойчиво покачал головой. — Нет.
Из кухни вернулся Ханс с горячим шоколадом. Сесилия придвинула чашку к мальчику, который схватил ее и немедленно поднес к губам.
— Осторожней! — вскрикнула она. — Очень горячее!
Он сделал большой глоток и ни звуком не показал, что обжегся, — только по его тельцу пробежал быстрый озноб. Ян-малыш отставил чашку, а я продолжал его спрашивать:
— А ты помнишь, как домой вернулась мама? Ты сам мне вчера рассказывал.
Его лицо снова стало непроницаемым.
— Нет, — произнес он и опустил глаза.
Сесилия бросила на меня встревоженный взгляд.
— Ну, раз нет, то и не будем об этом больше говорить, — сказал я самым беззаботным тоном. — Шоколад-то вкусный? Как раз для голодного волчонка?
Он снова поднял на меня глаза. В них читались изумление и страх — как будто он ожидал чего-то ужасного, а это не случилось. Но это выражение сразу исчезло, и он просто молча кивнул, поднес чашку ко рту и сделал еще глоток, на этот раз очень осторожно.
— Ну что ж…
Я жестом позвал Ханса в вестибюль, а Сесилия осталась с Яном-малышом.
— Я слышал, сюда звонил адвокат Лангеланд.
— Да… Мы дружили еще студентами. Оба были такими… умеренными бунтарями, — сказал он с легкой улыбкой.
— Он все тебе рассказал?
— Да. Всю историю. Я даже и не знал, что приемными родителями малыша были Свейн и Вибекке. Мы ее называли Каланча.
— Так вы все были друзьями?
— Да. Вибекке и Йенс даже более того.
— У них был роман?
— Да. Непродолжительный, правда. А потом мы потеряли связь друг с другом.
— Но с Лангеландом она продолжала общаться. Он же их семейный адвокат, он сам мне говорил.
— Да, я уже это понял.
— А вот ты, значит, с ними не общался.
— С Вибекке и Свейном — нет. Но с Йенсом мы иногда встречались за кружкой-другой пивка. Очень редко. Мы с ним, так сказать, развивались в совершенно разных направлениях. Он стал такой законопослушный, а я…
23 
