очень нудно 
89 
— Ну как? — закончив, поинтересовался я.
Она пожала плечами и допила кофе.
— Да, тут много всего намешано. Я слушала, слушала и стала сомневаться, а там ли ты ищешь? И есть ли в нашей работе хоть какой-то толк?
— Вот и Ханс в Фёрде мне то же самое сказал. Я тебе отвечу, как и ему: да, толк есть. И если вы и ошибаетесь иногда, в большинстве случаев вам все-таки удается помочь ребятишкам выкарабкаться. Разве не так?
— Эх… А сам-то ты, между прочим, бросил это дело.
— Я не бросил, Сесилия. Меня выпихнули. Аккуратнейшим образом. Но я продолжаю возделывать то же поле, но по-своему.
— Как частный детектив… — Она криво улыбнулась.
— Да.
Мы спускались по широким мраморным ступеням на улицу. На двух этажах нас встретили собственные отражения в зеркалах, узорчатые рамы которых были мне знакомы с детства — здесь я часто проходил к эскалаторам, поднимавшим народ на верхний этаж «Сундта», к аттракционам. В зеркалах мы оба выглядели разочарованными и недовольными, как супружеская пара, только что пришедшая к выводу, что развод неизбежен.
Я обнял ее, прощаясь, обошел фонтан Лилле Лунгегордсванн и направился в сторону библиотеки, чтобы там убить время до встречи с Вегардом Вадхеймом. В отделе местной прессы я нашел микрофильмы с газетами 1974 года и освежил в памяти подробности суда над Вибекке Скарнес, не зная, впрочем, пригодится ли мне это.
Незадолго до назначенного времени я явился в отдел полиции, где на вахте меня уже ждал Вадхейм. Мы пошли в его кабинет, а по пути он постучался в соседний, и к нам присоединилась его коллега Сесилия Люнгмо.
— Сесилия тогда проводила основные допросы Вибекке Скарнёс, поэтому я подумал, что имеет смысл пригласить и ее тоже, — пояснил он, и яс ним согласился.
Я поздоровался с Сесилией Люнгмо, с которой мы уже как-то встречались, но представлены друг другу не были. Женщина слегка за пятьдесят, крупная, но не слишком толстая. Ее каштановые с проседью волосы не знали ни краски, ни других искусственных хитростей. Крепко пожимая мне руку, она расплылась в широкой улыбке.
— Прошло уже много лет, с тех пор как это дело было закрыто, — сказала она. — Фру Скарнес, должно быть, давно уже на свободе.
Я кивнул.
— Насколько мне известно, она живет в Ски, недалеко от Осло.
— Ну, там она в полной безопасности, я считаю.
— Как вы думаете, она могла избежать заключения?
— Нет-нет. Даже непреднамеренное убийство — все равно убийство. Но она, как и многие женщины, была так несчастна…
Мы расселись, и она продолжила:
— В стенах собственного дома они в течение многих лет систематически подвергаются насилию, прямому или косвенному. И когда в один прекрасный день они пытаются защитить себя — доходит до убийства.
— Но ведь суд в тот раз учел это обстоятельство, разве не так?
— Да, но факты говорили сами за себя — она совершила убийство. И прокуратура настояла на тюремном заключении.
— Мне кажется, сейчас вы предпочли бы представлять сторону защиты.
— Пожалуй. И все же, если принять во внимание все нюансы этого дела, все произошло именно так, как я сказала. Мы расследуем дела еще более тщательно, чем полиция, и я уделяю свидетельским показаниям столько же внимания, сколько к фактам.
— Да, я помню некоторых свидетелей — присутствовал на паре заседаний.
— Вы по телефону упомянули, — вмешался в разговор Вадхейм, — что у вас есть какая-то новая информация об этом деле.
Я передал им все, что сам слышал от Дале о Свейне Скарнесе и контрабанде спиртного.
Они выслушали затаив дыхание, но потом Вадхейм заметил:
— Но выходит, все, что ты рассказал со слов этого Дале, бывшего сотрудника Скарнеса, — лишь предположения. Ничего конкретного, никаких фактов, документов.
— А зачем ему было врать?
— Может, и незачем; но как знать? Бывший подчиненный, конфликт на работе, желание отомстить…
— Скарнес уже десять лет как мертв. Какой смысл мстить тому, кто с семьдесят четвертого года лежит в могиле?
— Здесь вы, разумеется, правы.
Я вновь повернулся к Сесилии Люнгмо:
— Вы допрашивали Вибекке Скарнес… Какое у вас осталось впечатление о ее семейной жизни?
— Как я уже сказала — да это в процедуре защиты и стало отправным пунктом, — Вибекке Скарнес была жертвой жестокого обращения со стороны собственного мужа. Она в подробностях описала свою нелегкую супружескую жизнь. Детей у них не было, так что им пришлось усыновить ребенка. А тот оказался очень беспокойным. От мужа она не видела ни поддержки, ни даже минимального понимания. К тому же, по ее словам, у него были любовницы, чего он даже не скрывал. Так только, на людях, для приличия. Я помню, что Вибекке — помимо прочих — серьезно подозревала его секретаршу.
89 
