очень нудно 
30 
Я представила себе всхлипывающую маму в шляпке с черной вуалью. Как папа поддерживает ее под руку. Как Кейт и Джесси смотрят на блестящий гроб и мысленно пытаются оправдаться перед Богом за все те случаи, когда плохо поступали со мной. Может, пришел бы кто-то из моей хоккейной команды, сжимая в руках лилии.
– Бедная Анна, – сказали бы они и не плакали бы, но еле сдерживали слезы.
О моей смерти написали бы в газете на двадцать четвертой странице. И, может быть, Кайл Макфи прочел бы и пришел на похороны. Его красивое лицо исказилось бы печалью о девушке, которой у него никогда не будет. Думаю, были бы цветы: душистый горошек, львиный зев и синие головки гортензий. Надеюсь, кто-то запел бы песню «Удивительная красота» – не только первый куплет, который все знают, но и всю песню. И позже, когда пожелтеют листья и выпадет снег, время от времени все будут вспоминать обо мне.
На похороны к Кейт придут все. Будут медсестры из больницы, которые уже стали нашими друзьями. Другие больные раком, чья звезда еще не погасла. Жители города, которые помогали собирать деньги на ее лечение. Все желающие не смогут попасть на кладбище. Корзин с цветами просто некуда будет ставить. В газете напишут статью о ее короткой и трагичной жизни.
И попомните мое слово, статья выйдет на первой странице.
Судья Десальво был в шлепанцах – в таких ходят футболисты, когда снимают бутсы. Не знаю почему, но это меня сразу успокоило. То есть в суде, конечно, было неуютно, особенно в отдельной комнате наедине с судьей, но легче, оттого что не только я не совсем соответствую своей роли.
Он достал из маленького холодильника жестяную банку и спросил, чего бы я хотела.
– Колу, пожалуйста, – попросила я.
Судья открыл банку.
– Ты знаешь, что если положить молочный зуб в стакан с колой, то через несколько недель он полностью растворится? Угольная кислота. – Он улыбнулся. – Мой брат работает дантистом в Варвике и каждый год показывает этот трюк в детском саду.
Я сделала глоток и представила себе, как мои внутренности растворяются. Судья Десальво не сел за свой стол, а взял стул и поставил его рядом с моим.
– Анна, есть проблема, – начал он. – Твоя мама говорит мне, что ты хочешь одного, а твой адвокат утверждает, что ты хочешь совсем другое. В обычной ситуации я бы решил, что мама знает тебя лучше, чем человек, с которым ты познакомилась два дня назад. Но ты никогда не познакомилась бы с ним, если бы не обратилась к нему за помощью. Поэтому я хочу услышать, что ты думаешь обо всем этом.
– Можно задать вам вопрос?
– Конечно, – сказал он.
– Обязательно должен быть суд?
– Ну… если твои родители просто согласятся, что ты способна сама принимать решения относительно своего здоровья, то на этом все закончится, – ответил судья.
Можно подумать, такое действительно возможно.
– С другой стороны, если кто-то подает ходатайство – как ты, например, – тогда ответчик – твои родители – должны прийти в суд. Если твои родители считают, что ты не готова принимать такие решения самостоятельно, они должны обосновать свое мнение, иначе я приму решение в твою пользу.
Я кивнула. Я говорила себе, что несмотря ни на что буду сохранять спокойствие. Лопну, но не позволю ему заподозрить, что я не способна что-либо решать самостоятельно. Я была полна решимости, но вид судьи с баночкой яблочного сока отвлекал меня.
Не так давно, когда Кейт была в больнице, где ей проверяли почки, новая медсестра протянула ей стаканчик и велела сдать мочу на анализ.
– И постарайся справиться к моему возвращению, – добавила она.
Кейт, которая терпеть не может, когда ею командуют, решила поставить высокомерную медсестру на место. Она послала меня к автомату за таким же соком, который сейчас пил судья. Потом налила этот сок в стаканчик и, когда медсестра вернулась, поднесла его к свету.
– Немного мутная. Лучше еще раз профильтровать, – сказала моя сестра, поднесла стаканчик ко рту и выпила все содержимое.
Медсестра побледнела и выскочила из палаты. Мы с Кейт смеялись до колик. И в течение всего дня нам было достаточно взглянуть друг на друга, как нас буквально разрывало от смеха.
На мелкие кусочки, как зуб в стакане с колой. Так, что ничего не осталось.
– Анна?
Я посмотрела на судью Десальво, на эту дурацкую банку, которая стояла посреди стола, и разрыдалась.
– Я не могу отдать почку сестре. Просто не могу.
Судья молча протянул мне коробку салфеток. Я скатала несколько салфеток в шарики, вытирая глаза и нос. Некоторое время он ничего не говорил, давая мне возможность успокоиться. Когда я подняла на него глаза, то увидела, что он ждет.
30 
