32 
– Ты хотела еще задержаться? – спросил он с откровенной иронией. – Все гости уже разъехались.
Доминика старательно избегала встречаться с ним взглядом. Она слышала, как Энгус договорился с Кристабель, чтобы та поставила машину Доминики в гараж, когда там освободится место.
– Я вовсе не то имела в виду, – пробормотала она.
– Тогда лучше скажи прямо, что ты имела в виду, – отрывисто произнес он.
– Не надейся, что я сейчас расположена привнести радость в твою жизнь, Энгус, – заметила она едко. – Куда мы едем?
– Ко мне домой, – ответил он. – У меня толстые стены на случай, если тебе захочется продолжать нашу ссору.
Доминика стиснула зубы, борясь с желанием закричать на него, но тут Энгус достал что-то из кармана и положил ей на колени.
– Я хотел отдать это тебе, когда мы останемся одни, – сказал он спокойно.
Это была небольшая коробочка. Доминика развязала золотой шнур, сняла крышку и увидела маленькую золотую филигранную брошь в виде слоника с сапфировыми глазами… Она некоторое время смотрела на нее, затем отвернулась к окну, чтобы Энгус не увидел, как у нее по щекам заструились слезы.
Они проехали до его дома в молчании, и весь путь Доминика прилагала героические усилия, чтобы справиться с бурей нахлынувших на нее эмоций.
Доминика уже хорошо знала квартиру Энгуса в пентхаусе, она стала для нее практически вторым домом. Комната, которой они пользовались чаще всего помимо спальни, была небольшой, с темно-зелеными обоями и кожаной зеленой мягкой мебелью.
Пол покрывал толстый бежевый ковер, стены украшало множество картин. Они играли здесь в шашки, слушали музыку, смотрели телевизор и читали. А иногда дарили друг другу любовь.
Сюда Энгус и привел Доминику. Он сбросил пиджак на спинку стула и предложил ей чего-нибудь выпить.
– Спасибо, нет, – дрогнувшим голосом ответила она, глядя, как Энгус развязывает галстук и отправляет его вслед за пиджаком. – Я понимаю, что обидела тебя, – добавила она, – и чувствую себя просто ужасно, особенно после этого… – Она повертела в руках коробочку с брошью. – Но я не могу принять от тебя автомобиль, Энгус, потому что уверена, что не должна этого делать.
– Твоего мнения, кажется, никто не разделяет.
– Но это касается только меня, и больше никого, – возразила она. – Как же мне объяснить, чтобы ты понял? Я не хочу быть благодарной тебе ни за что, только за тебя самого и за то, что мы значим друг для друга. – Она вскинула ресницы и заглянула ему в лицо. Их разделяло всего полметра, но сейчас эти полметра казались несколькими милями.
Доминика видела это по его твердо сжатым губам, слышала в его интонации, когда он произнес:
– Ты действительно думаешь, что мне безразлично твое огорчение из-за того, что ты не можешь позволить себе новую машину?
– Меня это не так уж огорчает. Да, я в настоящий момент не особенно расположена выкладывать крупную сумму, – призналась Доминика. Мне предстоит закупать новые швейные машинки, оплачивать труд новых работниц, а прибыль начнет расти не скоро, если начнет вообще. Но я бы как-нибудь выкрутилась. Я не нищая.
– Это я навел тебя на такие мысли?
Она тяжело вздохнула и села.
– Просто я чувствую себя…
– ..обязанной, – закончил он и сел рядом. – А если бы я предложил тебе автомобиль напрокат?
И ты могла бы сбросить со счетов часть расходов, если заодно будешь пользоваться им для нужд своей фирмы.
Доминика удивленно раскрыла глаза.
– Ты серьезно?
– Абсолютно, – сухо подтвердил он.
– Тогда я... меня бы это устроило, – пробормотала она неловко. – Мне и самой это приходило в голову, я имею в виду – временно взять автомобиль напрокат.
Он продолжал сверлить ее пристальным взглядом.
– Но мне ужасно жаль, если я тебя обидела, повторила Доминика.
Он долго молчал, затем усмехнулся уголком рта.
– Есть способ загладить обиду.
– Какой же? – невинным голосом спросила Доминика.
Энгус встал, вставил диск в плеер и погасил свет. Потом подошел к ней и протянул руку.
– Можно пригласить вас на танец, мадам?
Она тоже встала и шагнула в его объятия.
– Невозможно танцевать с вами, мистер Кейр, и одновременно на вас обижаться, – через несколько минут констатировала Доминика.
– Понятно. – Он провел ладонью по ее волосам и вытащил из них шпильки. – Ты хочешь сказать, что, дождись я этой минуты, приняла бы от меня машину?
32 
