17 
Такси остановилось.
— Приехали, — сказала Свани, взглянув в окно.
Малко открыл дверцу и чуть не задохнулся: здесь стояло такое зловоние, которое не выдержал бы и хорек. Воздух был пропитан запахами гнилой рыбы и мусорных ям. Они приехали в район морского порта. Перед ними открывалась сеть узких переулков, где сидели у своих лотков торговцы всякой мелочью и бесцельно бродили тощие ребятишки со вздутыми животами. Десятки огромных грачей расхаживали по земле, взлетая только для того, чтобы не попасть под колеса машин.
— Где это мы? — спросил, озираясь, Малко.
— Это Петтах. Городской базар. Тут можно купить все: драгоценности, контрабанду, женщин... А в «воровских рядах» — то, что вчера украли в городе... Идемте.
Малко вслед за Свани вошел в ближайший переулок. С первых же шагов их окружили грязь и гул многочисленных голосов. То и дело приходилось переступать через мешки и рулоны ткани. Мимо проплывала разноликая толпа. На австрийца почти не оглядывались. Они повернули налево, потом направо, и каждая следующая улочка была как две капли воды похожа на предыдущую. Грунтовую дорогу покрывал мусор. Малко нечаянно наступил на небольшую дохлую собаку и с трудом превозмог подступившую к горлу тошноту.
— Да куда же мы идем, черт возьми? — не выдержал он.
Свани с достоинством обернулась:
— На Детский рынок. Это уже близко.
Действительно, улочка выходила на небольшую площадку, заваленную помятыми картонными ящиками. По ней бродила стайка ребятишек, пытавшихся отвоевать у грачей какие-нибудь мало-мальски съедобные огрызки. Судя по их невероятной худобе, это им удавалось нечасто.
Свани остановилась. Все взгляды устремились на ее сари: оно стоило не меньше сотни рупий, а на такие деньги местная семья могла прожить целый год.
Огромная крыса пробежала по площадке и исчезла в воре.
— Это здесь, — сказала Свани.
Она обошла ящики и направилась к темной будке без окон. Малко побрел за ней. Они открыли дощатую дверь и вошли. Когда глаза австрийца привыкли к полумраку, он разглядел внутри кучку сидевших на полу детей. Некоторые из них выглядели более-менее нормально, а другие... Малко отвернулся, увидев девочку лет десяти, чьи руки вместе с пальцами были не длиннее двадцати сантиметров. Повсюду бросались в глаза грязные бинты, из-под которых виднелись гниющие раны. Головы многих детей почти полностью облысели от лишая. Малко захотелось убраться отсюда поскорее, чтобы не видеть эти тусклые, безнадежные глаза. Мальчик шести-семи лет, у которого вместо ноги была деревянная культя, с протянутой рукой приближался к австрийцу.
— Не вздумайте ничего давать, — прошептала Свани. — Иначе они разорвут вас на части.
Она отстранила мальчугана и произнесла:
— Питти-Питти!
В ответ послышался радостный возглас. Дети расступились, и Малко увидел мужчину, носившего такое необычное имя. Это был безногий калека, сидевший на тележке с подшипниками. Его руки касались земли, а по обе стороны от тележки стояли два небольших утюга. Черные, как у всех сингалов, волосы калеки были смазаны кокосовым маслом. Широкое лицо с выпуклыми глазами наполовину заросло седеющей бородой. Увидев Свани, человек расплылся в улыбке, открывшей щербатые, гнилые зубы. Девушка присела на корточки я поцеловала его в грязную бородатую щеку. Калека с блаженным выражением лица потерся головой о ее шелковое сари. Затем он недоверчиво покосился на Малко.
— Это мой друг, — успокоила его Свани и повернулась к Малко: — Знакомьтесь: Питти-Питти. Если однажды захотите нанять ребенка, смело обращайтесь к нему.
— Нанять ребенка?!
Свани кивнула.
— Иностранцы часто берут местных детей к себе в дом, чтобы не скучать. Недорого и без хлопот. Кстати, все местные попрошайки предпочитают работать с детьми, рассчитывая на жалость прохожих. У Питти-Питти их около сотни. Утром детей забирают, вечером возвращают. Он их кормит, лечит, как умеет, следит за тем, чтобы ребенка не украли для жертвоприношения...
Малко действительно слыхал, что на Цейлоне принято освящать особо важные начинания человеческой жертвой. Случалось, что перед бетонированием опоры моста в приготовленный резервуар бросали мальчишку... И никто не замечал пропажи...
В будку вошли мужчина и женщина. После кратких переговоров с калекой они удалились, уводя с собой троих ребятишек. Перед тележкой Питти-Питти осталось лежать несколько измятых бумажек — плата за детей.
17 
