Глава 17

Элиас Маврос не сомкнул глаз во всю ночь, обдумывая все возможные варианты спасения Натальи, один безумнее другого. Единственным его оружием оставалась хитрость. Чтобы вызволить ее оттуда, где она находилась теперь, понадобилось бы начать боевые действия. Каждый час, проведенный ею там, имел значение. Коли уж так случилось, хадовские палачи будут лезть из кожи нон. Он завершил одевание, глядя в безмятежно синее небо. И сегодня погода обещала быть великолепной. В горле у него стоял комок, и он подумал, что чашка кофе не повредила бы ему. А поскольку в «Кабуле» не имели понятия о том, что такое подать в номер ранний завтрак, он сошел в холл.

И наткнулся там на Алексея Гончарова. Лицо офицера посерело от усталости.

– Есть новости, – мрачно объявил он. – Идем. Элиас последовал за ним к "волге", поставленной у подъезда "Кабула".

– Я сегодня не спал, – признался офицер КГБ. – Ты не можешь вообразить, какая кутерьма поднялась в Москве. Всю ночь там раскидывали мозгами, и вот только что мне принесли инструкции, где тщательно взвешена доля возможного неуспеха.

– Какова же эта доля?

– Сегодня, в два часа пополудни, поднимется в воздух и возьмет курс на Ташкент "Ил-96", возвращающийся порожняком после выгрузки доставленных ракет. Экипаж и наш резидент предупреждены. Нужно сделать невозможное, но посадить в него Наталью. Оставаясь, естественно, в тени. Словом, квадратура круга...

Изумленный Маврос спросил:

– А что готов сделать резидент?

– Ничего. Он оставляет нам свободу действий.

Маврос спохватился:

– Да, но Наталья не одна. Есть еще американский агент.

Гончаров усмехнулся веселой и жестокой улыбкой:

– Наши друзья будут счастливы в течение нескольких лет отмывать его в Москве. Вину свалим на афганцев.

Элиас Маврос задумчиво тер обросший щетиной подбородок.

– А этот негодяй Селим Хан? Ему ведь тоже известен наш план.

– При первой же возможности постараемся отправить к нему спецназ, – буркнул кагебешник. – Но он будет держать язык за зубами. Какой ему расчет хвастать своими планами?

– В общем, как нам быть, мы так и не знаем, – вздохнул Элиас Маврос. – Они, верно, и теперь в блоке допросов Садарат. Схожу-ка я к Тафику, а там на рыбалку.

– Попытка – не пытка! – поддержал его Алексей Гончаров. – Я тоже подумаю.

* * *

Малко проснулся от холода. Измученный, он уснул, несмотря на острые каменья, немилосердно впивавшиеся ему в тело.

Каждая жилочка в нем ныла, от холода зуб на зуб не попадал. Накануне вечером допрос был внезапно прекращен, после того, как, произнеся угрозы, полковник Тафик удалился. Его отвели в камеру и впервые принесли ему тарелку похлебки, где плавало несколько рисовых зерен. Он распрямился и сквозь прутья отдушины посмотрел на синее небо. Что готовит ему этот день? Все мышцы ломило, рот больно было приоткрыть, в ноздрях держался запах паленого мяса. Из соседней камеры доносились стоны.

Дверь распахнулась, вошел солдат, поднял его и повел в отхожее место. Малко стоило немалого труда держаться на ногах. Вслед за тем ему принесли котелок теплой воды, выдаваемой за кофе. Потом пришли двое в штатском и отвели его в небольшой кабинет. Его встретил брезгливой гримасой свежевыбритый, безукоризненно одетый полковник Тафик:

– Если бы вас видели ваши хозяева! Да и то вчера я прервал допрос из чисто человеческих побуждений. Но мы его сейчас возобновим. Кто эта женщина, завербованная ЦРУ вместе с вами?

– Вы же знаете – Дженнифер Стэнфорд.

Полковник помотал головой.

– Нет. Она присвоила ее имя, но это не она. Если вы не скажете, кто она на самом деле, вас расстреляют.

– Я знаю ее только под этим именем, – повторил Малко.

Его мысленному взору представился труп, погребенный на воинском кладбище. Если бы удалось добиться, чтобы его отвезли туда! Может быть, удалось бы бежать.

В кабинет вошел господин в штатском и наклонился к уху полковника Тафика. Полковник встал.

– Мы продолжим позднее. Вас отведут в камеру.

Тафику доложили о приходе Элиаса Макроса, и он понял, что с агентом ЦРУ придется повозиться. Но пока у него были более важные дела. Грек ждал его в кабинете. Раздувшись от самодовольства. Тафик приветствовал его. Журналист ответил лучезарной улыбкой.

– Азиз рафик, до меня дошло, что ты поработал на славу. Советские коллеги показали снятый ими фильм.

Дост Тафик пыжился от важности.

  66