29 
Но остается другой вариант – подложить яд в кабинете Куно. Как это принято в деревнях, доступ к врачу был крайне прост, любой человек в любое время мог незамеченным зайти в кабинет и выйти из него. В доме доктора Куно гостиная находилась позади его кабинета, то есть, проходя из прихожей в гостиную, вы обязательно сперва попадали в кабинет. Отсюда следует, что подложить яд мог любой человек, находящийся с Куно в более или менее дружеских отношениях.
Таким образом, вопрос не столько в том, у кого были возможности произвести замену или подложить яд, сколько в том, кому было известно о запасе лекарств, приготовленных доктором Куно для больного. Врачебную ошибку самого Куно можно исключить: такая безответственность маловероятна даже в глухой деревне. Зато следует учесть, что раз Куно заготовил и расфасовал в пакетики лекарство на месяц вперед – а это порядка ста пакетиков с порошком, – ему потребовалось немало времени. Известно, что Куно для скручивания пакетиков нередко пользовался помощью домашних, в том числе и детей-школьников. Вполне могло случиться, что они проговорились, рассказали кому-то о большом запасе лекарства для Куя. Так что об этом – без всякой вины Куно – могли знать многие.
И первое и второе убийства свидетельствуют, что преступник действовал осторожно, без спешки. Преступник мог не знать точно, когда именно Усимацу или Куя будут принимать лекарство, но был уверен, что в какой-то момент это обязательно произойдет, так что вероятность отравления достаточно высока.
Еще один момент. Я имел несчастье присутствовать при обеих смертях. Входило это в планы преступника или же было роковой случайностью? На этот очень важный для меня вопрос ответа я найти пока не мог. Я не исключал того, что вовлечение меня в эту ужасную историю было задумано как возмездие за злодеяния моего отца. Да, я должен быть чрезвычайно бдителен.
В Деревне восьми могил я был дружен только с Мияко. Но она, во-первых, женщина, во-вторых, деревенский люд и на нее смотрел косо, так что вряд ли можно было особенно полагаться на ее помощь. Следовательно, в любых неожиданных ситуациях рассчитывать я мог только на себя. Надо бороться… Но с кем? Кто здесь мой противник?
Прежде всего, на ум приходит человек, приславший мне угрожающее письмо-предупреждение. Конечно, следовало бы отыскать его. Но в моем положении новоприбывшего это не так-то просто. А тип, который выведывал особенности моего характера? По словам жены моего друга, он был похож на деревенского жителя. Ежели этот тип живет здесь, в Деревне восьми могил, то найти его – дело трудное, но вполне выполнимое. Если каждый вечер посвятить одному дому, за не столь уже долгое время можно обойти всю деревню.
Прежде всего, я поинтересовался людьми, которые в последнее время выезжали из деревни. В частности, расспросил Харуё. Харуё поведала мне, что в последнее время из деревни выезжали только старик Усимацу и Мияко, больше никто. И добавила, что, хотя живет затворницей и крайне редко выходит из дому, служанка Осима сообщает ей обо всех деревенских новостях.
С деланым равнодушием я поинтересовался, а не уезжал ли куда-нибудь Синтаро Сатомура? Вопрос, кажется, удивил Харуё, но она, ни секунды не колеблясь, ответила отрицательно, пояснив при этом, что, если бы Синтаро уезжал куда-нибудь, ей бы обязательно стало об этом известно. У Норико слабое здоровье, от любого, самого незначительного переутомления она сваливается в постель. Синтаро и Норико стараются сохранить это в тайне, равно как и то, что каждый день приглашают Осиму помочь по хозяйству – постирать, сварить рис. Поэтому, если б хоть одну ночь Синтаро отсутствовал, Харуё обязательно узнала бы об этом от Осимы. «Но, – попросила Харуё, – ни Коумэ-сама, ни Котакэ-сама ни в коем случае не должны ничего знать».
Ее рассказ в немалой степени удивил меня. Мне казалось, что в этом доме все без исключения терпеть не могут Синтаро, но оказалось, что одна его обитательница, пусть тайно, но сочувствует ему. Это лишний раз свидетельствовало о доброте ее сердца, и это, откровенно говоря, обрадовало меня. Но одновременно какое-то беспокойство терзало мою душу. Стремясь избавиться от него, я спросил, почему вся семья, кроме самой Харуё, ненавидит Синтаро. Сначала Харуё пыталась убедить меня, что это не так, что я не прав, но мои настойчивые вопросы заставили ее воскликнуть:
– Ужасно! Ты только-только приехал и то сразу заметил, что отношения у нас плохие… – Харуё глубоко вздохнула.
29 
