очень нудно 
42 
– Может быть, тебе лучше подождать тут, пока я буду снимать, – сказал Сент-Джеймс другу и ушел в дом.
***
Сент-Джеймс снимал труп с разных точек, стараясь ничего не упустить, и остановился, лишь когда закончилась пленка. Тогда он покинул гостиную, закрыл дверь ногой и вернулся к остальным. К гостям Линли присоединились соседи Кэмбри, и все, сбившись в кучу, о чем-то перешептывались.
– Приведите Нэнси, – попросил Сент-Джеймс.
Леди Хелен пошла с ней вместе через сад в дом, где помедлила немного, прежде чем направиться в кухню – овальную комнату со скошенным потолком и полом, покрытым серым линолеумом с черными проплешинами. Усадив Нэнси на стул, леди Хелен опустилась возле нее на колени и заглянула ей в лицо, потом попыталась нащупать пульс и нахмурилась, тронув тыльной стороной ладони ее щеку.
– Томми, – стараясь не показывать своего волнения, попросила леди Хелен, – позвони доктору Тренэр-роу. Думаю, она в шоке. Он ведь справится с этим, правда? – Она взяла у Нэнси ребенка и отдала его Деборе. – В холодильнике должно быть детское питание. Не согреешь?
– Молли… – прошептала Нэнси. – Она голодная. Я… покормлю.
– Конечно, – мягко отозвалась леди Хелен. – Мы все сделаем, дорогая.
В другой комнате Линли говорил по телефону. Потом он сделал еще один звонок, и этот разговор был еще короче первого, однако по его тону стало ясно, что он сообщает о случившемся пензансской полиции. Через несколько минут он вернулся в кухню с одеялом, в которое закутал Нэнси, несмотря на духоту в доме.
– Ты меня слышишь? – спросил он.
У Нэнси дрогнули ресницы, блеснули белки.
– Молли… надо покормить.
– Я покормлю ее тут, – сказала Дебора, которая сидела, склонившись над девочкой, в дальнем углу кухни. – Молоко уже греется. Думаю, холодное ей не понравится, правда, не понравится? Прелестная у тебя дочка, Нэнси. Самая прелестная на свете.
Ничего лучше Дебора не могла бы придумать. Нэнси немного расслабилась, и Сент-Джеймс благодарно кивнул Деборе, когда выходил из кухни, возвращаясь в гостиную. Он открыл дверь и остановился на пороге, вновь оглядывая комнату, изучая, обдумывая, оценивая увиденное. В конце концов к нему присоединилась леди Хелен. Даже с порога было понятно, что интересовало преступника, ибо повсюду – на столе, на полу, под диваном – в беспорядке валялись документы, записные книжки, фотографии. Сент-Джеймс слышал, что леди Ашертон сказала о Мике Кэмбри. Однако все, что он видел, не подтверждало вывод, который сам собой напрашивался.
– Что ты думаешь? – спросила леди Хелен.
– Он был журналистом. Ион мертв. Какая-то связь у этих двух фактов должна быть. Однако труп говорит «нет».
– То есть?
– Его кастрировали.
– Боже! Он от этого умер?
– Нет.
– Тогда от чего?
В дверь постучали. Из кухни показался Линли, чтобы встретить Родерика Тренэр-роу. Доктор не произнес ни слова. Он посмотрел на Линли, потом на Сент-Джеймса, потом на леди Хелен, потом перевел взгляд на гостиную, где с его места можно было отчасти разглядеть Мика Кэмбри. На мгновение показалось, что он готов броситься на спасение человека, которого уже ничем нельзя было спасти.
– Вы уверены? – спросил доктор.
– Вполне, – ответил Сент-Джеймс.
– Где Нэнси? – Не дожидаясь ответа, Тренэр-роу прошел в кухню, где ярко горел свет и Дебора что-то говорила о детях, словно стараясь удержать Нэнси в сознании, и заглянул Нэнси в глаза. – Помогите мне отнести ее наверх. Быстро. Вы позвонили ее отцу?
Линли бросился к телефону, а леди Хелен помогла Нэнси подняться и повела ее вон из кухни. Все еще держа девочку на руках, Дебора последовала за ними. Еще через пару мгновений Тренэр-роу принялся ласково расспрашивать Нэнси. Она раздраженно отвечала. Скрипнули пружины кровати. Наверху со скрипом открылось окно.
– В охотничьем доме не отвечают, – сказал Линли, не отходя от телефона. – Попробую позвонить в Ховенстоу. – Возможно, Джон там. – Однако из разговора с леди Ашертон выяснилось, что Джона Пенеллина не было и в Ховенстоу. – Половина первого. Где, интересно, он может быть?
– На спектакле его не было, правильно?
– Джона? Нет. Нанруннелские актеры его не привлекают.
Наверху расплакалась Нэнси. Словно в ответ на это проявление чувств раздался стук во входную дверь. Линли открыл ее. Это пришел местный полицейский – пухлый кудрявый констебль в форме, запятнанной потом под мышками и кофе на коленях. На вид ему было года двадцать три, не больше. Не позаботившись познакомиться с присутствующими или исполнить формальности, связанные с убийством, он явно наслаждался тем, что оказался в центре расследования.
42 
