Последние отзывы

  119  

Мне еще никогда не доводилось видеть такую огромную и крупную женщину. Сначала я подумала, что она очень старая. Ее лицо было морщинистым и грязным, а кожа имела ярко-красный цвет. Седые волосы старухи беспорядочно торчали в разные стороны, а те несколько зубов, что остались еще у нее во рту, напоминали желтовато-коричневые болотные кочки.

– Кто вы? – спросила я.

Она ответила мне вопросом на вопрос:

Как ты думаешь, кто сидел возле твоей кровати, когда ты находилась между жизнью и смертью? Кто согревал тебя собственным телом, когда ты была холодная, словно труп? Кто заворачивал тебя в мокрые простыни, когда ты горела, словно адский огонь?

Моя мама? – сказала я. – Но…

Что? Я не слишком хороша, чтобы быть твоей матерью? – спросила она. У нее были странные глаза, похожие на два темных омута, которые почти не отражали свет.

Но она была слишком старой для того, чтобы быть моей матерью. Только потом я поняла, что дряхлое морщинистое лицо принадлежит еще довольно молодой женщине. Похоже, жизнь ее изрядно потрепала, и теперь она выглядела лет на пятьдесят, не меньше.

– Где я? – снова спросила я.

В постели, где я родила тебя и где ты провалялась уже бог знает сколько времени, – грубо ответила она. Эта постель напоминала кучу грязного тряпья. Мне стало ее жалко.

Где мой отец? – спросила я.

Умер и попал прямиком в ад, и ты сама это прекрасно знаешь, – получила я от нее такой вот странный ответ.

Я напряглась, пытаясь хоть что-нибудь вспомнить, но в моей голове была сплошная путаница. Там теснились обрывки каких-то смутных воспоминаний и неясных видений. Все закончилось тем, что у меня ужасно разболелась голова. Боль была просто невыносимой, я обхватила голову руками и закричала.

– У тебя не все в порядке с головой, – сказала моя мать. – Ты больна. У тебя была лихорадка.

Похоже, что я действительно стояла одной ногой в могиле, потому что, вернувшись к жизни, совершенно ничего не помнила. Я подумала, что, может быть, во сне ко мне вернется память, потому что в присутствии этой женщины чувствовала только смущение и холод. Я осмотрелась вокруг, пытаясь найти хоть какую-нибудь зацепку. И тут я увидела, что на одном из стульев сидит девочка, которую я тоже поначалу приняла за груду тряпья, так как она совершенно не двигалась. На ней было красивое, но очень грязное платье. Я подумала, что ей, наверное, холодно, потому что она казалась какой-то несчастной.

Ты моя сестра? – спросила я у нее. Она была приблизительно такого же возраста, как и я, может быть, даже на год младше, и я решила, что с ней мне будет легче разговаривать. Девочка повернулась ко мне, но ничего не сказала. На ее лице застыло какое-то унылое выражение.

Она не имеет к тебе никакого отношения, – сказала моя мать. – Она здесь работает. А сейчас вставай, лентяйка. Я на тебя потратила слишком много времени и денег, пока ты все эти месяцы валялась в кровати. Умывайся и одевайся. У меня есть для тебя работа.

Моя первая попытка встать с кровати закончилась тем, что я упала на пол. Я была так слаба, что ноги не держали меня. После нескольких попыток мне наконец удалось надеть какие-то грязные вещи, которые она мне подала. Все они имели довольно неприглядный вид. Потом мне дали мыло и воду, чему я была несказанно рада. Пока я приводила себя в порядок, в дверь постучали, и в комнату вошел какой-то мужчина. Я очень испугалась, ведь в этот момент я была еще не совсем одета. Этот мужчина, совершенно не стесняясь, нагло уставился на меня.

– Не она! Другая девчонка, – сказала моя мать. Я заметила, что девочка, молча сидевшая на стуле, почему-то задрожала от страха. Моя мать передала этому мужчине бутылку, завернутую в какую-то тряпку. В этой бутылке была какая-то прозрачная жидкость. – Она еще совсем молоденькая. Дай ей вот это, – приказала она.

Мужчина взял девочку за руку и повел в другую комнату. Уходя, девочка посмотрела на меня так, как будто просила о помощи. Мне очень захотелось улыбнуться ей или сказать что-нибудь хорошее, чтобы подбодрить ее.

Моя мать приказала мне умыться и подвела к грязной лохани с водой, за которой располагался осколок мутного зеркала. И тут я увидела в зеркале свое отражение. «Кто же я все-таки такая? – размышляла я, размазывая холодную воду по своему лицу. – Почему моя мать не любит меня?» Я решила, что этому есть только одно объяснение (и, как потом выяснилось, я была права). Наверное, я совершила что-то очень плохое.

  119