очень нудно 
60 
– Мне совсем не интересно, кто ты. Я просто рада, что сейчас ты рядом со мной.
– Я – самое презренное существо на этом свете, – содрогаясь от рыданий, сказала она. – Я появилась на свет на помойке. Я никому не нужна. Даже собственной матери.
– Дорогое дитя! – сказала я, обхватив руками ее лицо. – Ты ошибаешься. И все же хорошо, что ты не стала держать это в себе. Расскажи мне обо всем, и тебе сразу станет легче.
– Я не могу! – закричала она рыдая. Похоже, у нее начиналась самая настоящая истерика. – Все это так ужасно, что я не могу об этом говорить.
Девочка была на грани нервного срыва, и я не могла ей ничем помочь. Она казалась мне маленькой птичкой, рожденной на дереве, растущем возле бурной реки. Его сплетенные ветви надежно удерживали ее и все же не могли защитить от суровой стихии.
– Расскажи мне обо всем, – убеждала я ее. – Уверяю тебя, ты можешь говорить со мной на любую тему. Я ничего никому не скажу, и все будет так, как ты захочешь. Но если сейчас тебе трудно говорить, постарайся отвлечься от этих мыслей и подумать о чем-нибудь другом.
Она меня внимательно слушала. Я даже поверила, что она последует моему совету. Потом ее лицо стало бледным, как полотно, и ее охватила жуткая паника. Я смотрела на нее, будучи не в силах помочь. Она смотрела куда-то отсутствующим взглядом, а все ее тело дрожало от напряжения.
– Эмма, – пробормотала она и посмотрела мне в глаза. – Эмма! – закричала она.
Наконец милостивая природа пришла на помощь этому маленькому страдающему существу: она застонала и схватилась руками за голову, затем ее лицо побледнело, и она вся обмякла, потеряв сознание. Что ж, во всяком случае, теперь я смогу добавить еще один маленький фрагмент в ту головоломку, которую взялся разгадывать мистер Эллин. Ведь я была уверена в том, что девочка забыла свое прошлое.
Утром я послала за доктором. Я вкратце рассказала ему обо всем, что произошло накануне, и он прописал уксусные примочки и успокоительное. Он настоятельно рекомендовал отправить девочку в больницу, где ее смогут тщательно обследовать.
– Мне бы не хотелось этого делать, – сказала я. Увидев, какую панику вызвал у Матильды совет врача, я решила, что смогу сама о ней позаботиться.
– Ее нельзя оставлять одну в таком нестабильном состоянии, в котором она сейчас находится. Она верит в то, что так для нее будет лучше, но на самом деле подвергает себя смертельной опасности. Ее рассудок может не выдержать страха и смятения. Кто-то должен успокоить ее и вывести из этого состояния.
– Я попытаюсь ей помочь, – пообещала я.
– Если ваши попытки не увенчаются успехом, – предупредил доктор, – ее состояние может ухудшиться.
Мне доводилось видеть людей, которые настолько ушли в себя, что прекратили всякое общение с внешним миром. Вот такой тяжелый груз лег на мои плечи. Я сидела у постели девочки, которая после ухода врача впала в тревожное забытье, и думала о том, что же мне теперь делать. Когда она пришла в себя, я немного ей почитала. Через некоторое время она смогла сесть, и я принесла ей молоко с медом. Потом она даже попыталась встать с постели, но я не разрешила:
– Тебе нужно отдохнуть, Матильда! Я позабочусь о тебе.
Она как-то смущенно посмотрела на меня, как будто бы ей не хотелось меня видеть, и это меня крайне обеспокоило. Потом вдруг она успокоилась, ее лицо прояснилось, она посмотрела на меня и с удивлением произнесла:
– Меня зовут Эмма!
– Не Матильда? Откуда ты знаешь?
– Я слышала, как какая-то женщина обращалась ко мне по имени. Она произнесла одно-единственное слово: «Эмма». Там больше никого не было, и все-таки я поняла, что ко мне обращался кто-то, кого я хорошо знаю и люблю.
– Кто назвал тебя Матильдой? – очень осторожно спросила я.
– Он назвал! – крикнула она, и ее снова охватила тревога.
– Твой отец?
– Он мне не отец.
– А что с твоей матерью? Она жива или умерла?
Она испуганно покачала головой. Ее глаза смотрели куда-то в темноту.
– Надеюсь, что она еще жива.
Я подумала о том, что сказал доктор. «Она должна узнать всю правду о себе, и это ее спасет».
– Мы найдем ее. Что бы между вами не произошло, мать всегда все прощает своему ребенку.
Она с сожалением посмотрела на меня, снова легла в постель и плакала до тех пор, пока не заснула. Я провела весь день у ее постели. Я должна освободить ее из этого тягостного плена, и я сделаю это.
60 
