Последние отзывы

  90  

Ей так хотелось зайти в этот дом, чтобы хоть немного согреться, однако что-то ей подсказывало, что здесь ее ожидает то же, что было в школе сестер Вилкокс. В подобных заведениях ее лишат свободы. Ей придется всю жизнь выполнять какую-нибудь однообразную работу. Такая судьба уготована для всех бедняков. Но тогда она навсегда утратит возможность узнать свое прошлое.

– Благодарю вас, – сказала она. – Я знаю, куда мне нужно идти.

Однако ноги ее уже не держали. Когда закрылась дверь этого теплого дома, Эмме показалось, что это она испустила свой последний вздох. Собрав всю свою волю в кулак, она дошла до церкви, которая находилась по соседству. Это было странное и мрачное здание. Везде стояли статуи на пьедесталах, словно мертвенно-бледные призраки, а вдоль стен располагались какие-то коробки, по форме напоминающие гробы. Она поняла, что это католическая церковь. Сестры Вилкокс предупреждали ее о подобных опасных религиозных течениях, но сейчас она уже ничего не боялась. Она осмотрелась вокруг, пытаясь найти место, где могла бы спрятаться, и увидела, что вдоль стен располагаются какие-то кабинки, похожие на платяные шкафы, и у каждой из них по обеим сторонам имеются двери. «Должно быть, внутри них очень темно и тихо», – подумала Эмма. Она улучила момент, когда никто на нее не смотрел, и проскользнула внутрь одной из этих кабинок. Однако внутри не было никакого сиденья, и ей пришлось положить руки на какой-то выступ, а потом на руки склонить голову. Ей было очень тесно и неудобно, но она примостилась, словно птичка на веточке, и заснула.

Ей снилось, будто бы какой-то человек просит ее покаяться в грехах. Потом он повторил свою просьбу громче и настойчивее, пока она не поняла, что это вовсе не сон.

– Какие грехи ты совершила, дитя мое? – голос доносился из-за маленькой решетки, которая находилась прямо перед ее лицом.

– Кто вы? – спросила она. Ее собственный голос звучал как-то глухо и резко. – Зачем вы спрашиваете меня об этом?

– Я твой исповедник, – сообщил печальный призрак. – Покайся в своих грехах, и ты будешь чиста.

Эмма сначала решила, что он имеет в виду чистую одежду и чистую постель, и ей вдруг очень захотелось спать. Наверное, прав был Артур Каррен, когда говорил, что люди, вынужденные влачить жалкое существование, уничтожают свои души, потому что материальные желания становятся для них важнее, чем духовные потребности. Она вдруг ощутила, какой непомерно тяжелый груз лежит у нее на душе.

– Я покаюсь, – сказала она.

– Тогда признайся в том, какие грехи ты совершила, – настаивал он, – и властью, данной мне Господом нашим, я отпущу их.

– То, что я совершила, уже не исправишь, – вздохнув, сказала девочка и вдруг вся задрожала. Ей пришлось подождать, пока пройдет эта дрожь. Потом она снова заговорила: – Но я не могу признаться в них – особенно священнику.

Господу известны секреты любой души человеческой, дитя мое, – назидательно произнес невидимый оратор. – Он знает все твои тревоги. И это он, а не я имеет право карать или миловать.

– Это ужасные вещи, – сказала она. – Я не могу говорить об этом.

– Позволь мне помочь тебе, – мягко произнес голос. – Я буду задавать вопросы, а ты будешь на них отвечать.

И вдруг ей так захотелось освободиться от тайны, которая терзала ее душу. Эмма знала, что этот человек будет ругать ее, однако она не видит его и поэтому ей все равно, возненавидит ли он ее после того, что она ему расскажет, или нет. Ее бросало то в жар, то в холод, и она плохо понимала, что происходит. Ей даже казалось, что все это ей просто снится.

– Я могу покаяться, – сказала она хриплым голосом, – но я не уверена, что мне удастся найти для этого подходящие слова.

– Давайте начнем с десяти заповедей, – предложил священник. – Я буду цитировать каждую из них по очереди, а ты остановишь меня тогда, когда поймешь, что именно эту заповедь ты и нарушила.

Да, священники знатоки душ человеческих, а этот человек – знаток человеческих грехов.

– Теперь перейдем к семи смертным грехам, – предложил он, закончив длинное перечисление. – Может быть, ты сможешь отыскать что-нибудь среди них.

Когда он назвал один из грехов, с ее губ сорвался крик отчаяния. Священник вздохнул:

– Видишь, как отягощают грехи душу твою. Человек создан для радости, а не для страданий. Его душа пребывает в глубоком отчаянии, когда тело обрекает ее на страдания.

  90