Последние отзывы

  107  

Филипп советовал ему не появляться на конференции Калифорнийской ассоциации. Там могло оказаться слишком много людей, видевших и запомнивших его на месте предыдущей операции. Учитывая, каким напряженным был график Микки в последние четыре года, там, в зале, набралось бы десятка два человек — докторов и лабораторных крыс, кому его лицо могло показаться знакомым. Другой вопрос, смогли бы они связать его со стрельбой, взрывами или каким-то актом устрашения. В любом случае Микки было на это наплевать. Он и не собирался появляться на собраниях Ассоциации. «Рука Господа» больше не решала за него, что делать и как делать. Он заслужил право самому выбирать себе жертву и просчитывать степень риска. Он был уже на девяносто процентов уверен, что отправится в Палм-Спрингс, когда пришел конверт от Гарольда Деверо.

Откуда Гарольд это получил, неизвестно. У него повсюду были друзья и сторонники. Многие из них были настолько робкими, что даже не спорили на тему религии или науки со своими близкими или приятелями по работе, но при этом поступали именно так, как должно. Как же называл их когда-то преподобный Фолуэл? Ах да, молчаливое большинство. Наверное, тот, кто отправил это Гарольду по почте, был как раз из того самого молчаливого большинства, а уж Гарольд знал, как этим распорядиться. Он переслал подарок в штаб-квартиру их организации с пометкой «для Микки Педанта». В конверт была вложена записка, написанная рукой Гарольда: «Действует во всех гостиницах сети «Принц Резорт-отель». Микки и не думал рассказывать Гарольду о своих планах наведаться на конференцию Калифорнийской ассоциации. Видимо, Гарольд рассудил, что такая штука рано или поздно Микки пригодится.

Это был универсальный магнитный ключ.

Микки опустил его в щель замка номера 2240. Зажегся желтый огонек, раздался щелчок, потом вспыхнул зеленый огонек, и дверь открылась. Микки бесшумно скользнул внутрь. В комнате было темно, пусто и холодно. Он заглянул в ванную, чтобы проверить, нет ли на душевой занавески или двери. Дверь была, но из полупрозрачного матового стекла — она в качестве укрытия не годилась. Он вернулся в комнату, отодвинул дверь шкафа-купе. Там болтались только пустые вешалки. Либо постояльцы доставали вещи из чемодана только по мере необходимости, либо развесили лишь официальные наряды — то, что надели на прием сегодня вечером, — а купальные костюмы, светлые джинсы и рубашки поло оставили пока в чемодане. Они ведь приехали всего на три дня.

Забравшись в шкаф, Микки закрыл дверь и пролез к противоположной стенке — ту сторону скорее всего не станут открывать. Затем он достал с верхней полки подушку и подложил ее под больную спину, прислонившись к гладильной доске. Дверь со своей стороны он чуть-чуть отодвинул, на случай, если придется провести здесь несколько часов.

Доктор Пунвалла с женой пришли минут через сорок: в комнате послышались усталые вздохи и приглушенные голоса.

— Этот Дэвис Мур такой милый, правда? — сказала миссис Пунвалла.

Доктор Пунвалла ответил:

— Да. Какое несчастье, что у него так все сложилось, хотя, честно говоря, было бы интересно узнать, что же на самом деле произошло. Я имею в виду ту неприятную историю в Чикаго. В его версию о тайном исследовании, пожалуй, сложно поверить.

— И все-таки он замечательный человек.

— Да, да. Это точно.

Они умылись, вещи оставили где-то в комнате — шкаф не открывали. Затем поцеловались кратким супружеским поцелуем и легли. Микки дождался, пока со стороны постели не донеслось легкое похрапывание, вышел из шкафа и выстрелил через толстую подушку с близкого расстояния каждому прямо в лоб.

54

Поразмыслив хорошенько, мисс Эберлейн пришла к выводу, что ее ученик выбрал странную и даже опасную тему для своего доклада по обществоведению, однако она вполне укладывалась в заданную рубрику: современное общество. Вот уже три с половиной года маньяк из Уикер-парка периодически становился главной темой газетных выпусков, неизменно наводя ужас на все шесть миллионов жителей Чикаго. В его нападениях не было строгой периодичности — однажды между убийствами с характерным почерком прошло целых девять месяцев. Но каждый раз, едва город начинал расслабляться: оживали и заполнялись беззаботной молодежью ночные клубы в Вест-сайде, люди в одиночку ездили в надземке, переставали созваниваться с близкими и друзьями, чтобы сообщить, что благополучно добрались до дома, — как возникал очередной труп, новое страшное предупреждение появлялось во всех утренних новостях.

  107