44 
— Ciao, bella, — тихо проговорил Нико, а затем добавил еще мягче: — Габриэлла.
Только он называл Эллу так. Странная вещь, произнося ее настоящее имя, Нико пробуждал в ней истинную женщину, женщину, которая могла любить и страдать, женщину с теми же страстями и эмоциями, что и у него, только ему его проклятые машины, мотоциклы и катера помогали ощутить что-то похожее на эти эмоции.
Элла пристально смотрела на Нико. У нее появилось желание ущипнуть себя, чтобы поверить, что он — не плод ее воображения.
Он выглядел по-другому, стал жестче, и худощавее. Более угловатый. На его подбородке появилась щетина, которая завораживала Эллу. Эта встреча превратила серый, мрачный день в яркий, и Элла почувствовала, что ее сердце плавится. О господи, сможет ли она когда-нибудь смотреть на него спокойно, не вспоминая о той любви, которую прятала глубоко в сердце?
— Нико! — воскликнула Элла. — Что ты здесь делаешь?
— Мокну, — ответил он.
— О боже, да заходи скорее!
Он удрученно улыбнулся. Разве когда-нибудь в жизни ему доводилось стоять под проливным дождем у чьего-то порога?
— Давай мне куртку, — торопливо сказала Элла, потому что ей было легче отвлечься от мыслей о нем, занимаясь чем-то полезным, а он действительно промок. Однако ее руки дрожали, когда она вешала куртку на вешалку. Отвлечься? Да кого она обманывает?!
Элла пробежалась глазами по его лицу, не осмеливаясь поверить в тот проблеск надежды, который она ощутила. То, что он приехал, еще ничего не меняет, ведь так?
— Почему ты здесь? — прошептала она.
При обычных обстоятельствах одно его присутствие сказало бы о многом. Но сейчас этого было недостаточно. Элла ранила его сильнее всего, сказав, что он все время убегает. Использует обстоятельства, свое привилегированное положение и разные вещи — да, именно вещи, — чтобы скрыться от реальности. От жесткой реальности, которая иногда причиняет боль, но от которой нельзя все время прятаться, если хочешь жить в относительном мире с собой.
Нико еще никому и никогда не объяснял своих чувств, ни перед кем не оправдывался. И теперь ему было неловко.
— Я избавился от своего мотоцикла, — сказал он.
Элла моргнула. Вот уж о чем она не думала, так это точно, о его проклятом мотоцикле. Ее лицо стало безжизненным.
— Неужели? — деревянным голосом произнесла она.
Нико понял, что вовсе не это Элла хотела услышать. Как ребенок, который учится плавать, он предпринял вторую попытку:
— Я вовсе не хочу стать «шестидесятилетним стариком, покоряющим на мотоцикле горные дороги».
Надо же! Цитирует ее слово в слово. Элла прикусила губу.
— Я не должна была это говорить…
— Наоборот, cara mia, ты сказала именно то, что нужно.
— Правда?
— А как еще я мог научиться? — Нико улыбнулся, видя, что рот девушки открывается от удивления. — Никто никогда не говорил со мной так. Экстремальные виды спорта больше ничего не значат для меня, потому что они нереальны. — Теперь его взгляд стал тверже. — А вот ты волнуешь меня, Элла, и ты более чем реальна.
Элла едва могла дышать. Ей хотелось снова и снова слышать признание Нико, словно лишь повторение могло убедить ее в том, что это не каприз, не причуда Нико, возникшая только потому, что она привлекает его физически.
— У тебя еще будет хороший секс с другой женщиной, Нико.
Его лицо потемнело. Упрямая, бестолковая женщина!
— Я говорю не о сексе!
— Тогда… о чем ты говоришь, Нико?
Он нахмурился.
— Не знаю. Это похоже на любовь.
Такого Элла не могла даже вообразить! Разве не она совсем недавно препарировала его жизнь, заставляя Нико смотреть прямо в самую суть, иногда даже болезненную? Неужели он прислушался к ней и теперь решился произнести такие непростые слова?
Нико пожал плечами, как маленький мальчик.
— Да, это любовь, — сказал он. — Я люблю тебя, Габриэлла.
— О боже, — выдохнула она. — О, Нико…
Ее глаза ослепляли его изумрудным светом, более ярким, чем гладь океана. И в них Нико ясно видел все, что она чувствовала к нему, в них он читал безмолвное признание, как много он для нее значит.
Но было ли этого достаточно? Была ли Элла готова пожертвовать своей свободой ради королевской жизни, которую она не принимала?
— Как ты считаешь, у нас может быть будущее? — тихо спросил Нико.
Элла покачала головой.
— Сейчас я могу думать только о настоящем моменте, — сказала она дрожащим голосом. — И если ты немедленно не подойдешь и не обнимешь меня крепко-крепко, боюсь, я просто умру.
44 
