очень нудно 
27 
От болтовни Джоджонаха атмосфера таинственности начала таять. В первый раз с тех пор, как они вошли в этот зал, тон Джоджонаха утратил ноту благоговения; сейчас это был скорее сухой инструктаж. На Эвелина, однако, его рассуждения не произвели впечатления. Он не знал, какую именно цель преследовал тот, но инстинктивно чувствовал, что слова о «комических» реакциях и странных видениях существенно принижают пережитое. Тайна действительно существовала; тайна, которую никакими словами не опишешь. Что-то из области высшего порядка. Магистр Джоджонах назвал появления камней «Явлениями», и с точки зрения Эвелина это было неподходящее слово. «Дар небес», так правильнее было бы сказать. Оглядываясь по сторонам, переводя взгляд с одних камней на другие, юноша чувствовал, что его благоговение перед этими дарами Господними сейчас стало гораздо сильнее по сравнению с тем, что он испытывал, войдя в комнату.
— Ты отобран, чтобы совершить путешествие… — объявил Джоджонах, снова завладев вниманием Эвелина, — …на Пиманиникуит, — он усмехнулся, увидев, как от удивления расширились глаза юноши. — Ты молод, силен и владеешь даром слышать голос Господа нашего.
Слезы выступили на глазах Эвелина и заструились по щекам при мысли о том, что ему предстоит так близко соприкоснуться с величайшим даром Божьим. Джоджонах отпустил его; юноша покинул комнату, словно в трансе — настолько переполняли его чувства.
Когда он ушел, магистр положил на место камни и с помощью скрытого в стене рычага снова запечатал ларец. Мысли его были полностью сосредоточены на том, свидетелем чего он только что стал. Новичок, не проживший в монастыре и года, никак не должен был суметь пробудить магию камня. Но даже если бы такое произошло, он никак не смог бы контролировать дальнейшее, разве что на мгновенье выскочил бы из тела, потерял всякую ориентацию и вернулся обратно, ошарашенный, недоумевающий, не в силах передать словами свои ощущения.
Эвелин же сумел оказаться за спиной Джоджонаха, увидеть и запомнить последовательность отогнутых пальцев. Это само по себе было невероятно. Но то, что он смог выскользнуть из комнаты, подняться над крышей аббатства и увидеть узор на ней, вообще выходило за всякие рамки. Джоджонах даже не подозревал, что такое возможно. Магистра охватило горькое чувство жалости к себе. Он сам прожил в аббатстве более трех десятилетий, но всего три года назад овладел способностью управлять гематитом!
Джоджонах тряхнул головой и улыбнулся, снова подумав об Эвелине. Прекрасный выбор. Несомненно, сам Бог велит молодому монаху отправиться на Пиманиникуит.
ГЛАВА 6
ГРИФЫ
Она пришла в себя, чего, по правде говоря, никак не ожидала. Открыла глаза и яростно замахала руками, пытаясь разогнать едкий запах гари.
Косой луч солнца прорезал густой дым; именно этот луч, коснувшись девочки, заставил ее вновь вернуться к жизни. Словно во сне, она протянула руку к дыре наверху, почти полностью перекрытой упавшим бревном.
На ощупь бревно казалось тёплым, но не горячим. Джилсепони поняла, что находилась без сознания довольно долгое время. Натянув рукава на ладони, чтобы не пораниться, она крепко ухватилась за бревно.
И принялась выталкивать его наверх, но, увы, оно не поддавалось. Пони уселась поудобнее, скрестив ноги, и упрямо толкала бревно снова и снова, постанывая от натуги.
Потом замерла. А что, если гоблины все еще здесь? Она сидела, напряженно вслушиваясь, боясь даже дышать.
Но слышала лишь птичье карканье; это грифы — любители падали. Больше до нее не долетало никаких звуков, ни шепота или жалобного плача уцелевших, ни скрипучих голосов гоблинов, ни гортанного ворчания великанов.
Только птицы, пожирающие тела ее погибших друзей.
Эта ужасная мысль пронзила сознание Пони. Она снова принялась выталкивать бревно, уже не думая о том, что ее могут услышать гоблины. Наконец бревно чуть-чуть начало поддаваться, но девочка не смогла удержать его, и оно снова тяжело осело. Причем так неудачно, что стало ясно — из этого положения ей его и вовсе не сдвинуть. Оставалось одно — попытаться пролезть в дыру, как ни мала она была. Пони извивалась, изо всех сил стараясь сжаться, и в конце концов протиснула наружу руку, голову и плечо. После чего остановилась, восстанавливая дыхание и испытывая облегчение уже от того, что, по крайней мере, снова видит солнце и чувствует его тепло.
27 
