очень нудно 
45 
Поставив на землю большое полено, он отсчитал от него пятьдесят шагов, стал на колено, прицелился и выстрелил. Полено упало.
— Поди погляди!
Ларивон подошел, не спеша к полену, нагнулся, поколупал дерево пальцем, встал и раздумчиво заскреб пятерней в затылке.
— Ты, дружок, — сказал он подошедшему охотнику, — мне такую пулю дай. С моей шомполовки да такой — страсть!
— Бери хоть пяток. Только ведь калибр не тот; в твоей пушке они болтаться будут.
— Это нам ништо: тряпицей обвернем.
Охотник взглянул на мишень. Пуля, ударив в полено, развернулась крестом на четыре части и раскрошила его. Из широкой дыры в крепком суковатом дереве во все стороны торчали острые щепки.
— Кость вдребезги крошит, — сказал он крестьянину. — Не из винтовки, конечно, — далеко, нельзя, — а шагов на сотню прямо хоть на слона выходи.
В тот же вечер охотник отправился в лес.
Бесшумно ступая по сырому ковру гниющих на земле листьев, он долго бродил, отыскивая подходящее место. В конце концов выбрал большой куст и стал около него.
Деревья тут росли достаточно редко, и стрелять было удобно во все стороны. Коричневая куртка охотника в сумерках совсем сольется с кустом. Ослепленный боевым пылом, зверь, наверно, примет его за высокий пень.
Ларивон предупреждал, что лось в это время года чрезвычайно опасен и, бывает, сам бросается на человека, не дожидаясь выстрела. Да охотник и сам хорошо запомнил последний урок Одинца. Поэтому он стал так, чтобы, в случае чего, успеть вскарабкаться на рядом стоящее суковатое дерево.
Тут ему припомнилась насмешливая улыбка девушки. Стало немножко стыдно.
«Не совсем это по-рыцарски! — подумал он. — Тяпнуть из-за угла — и драла!»
Но сейчас же перед ним мелькнули другие глаза — ужасные глаза разъяренного зверя, — и он поспешно встал так, чтобы до спасительных сучьев можно было достать рукой.
Проверив ружье — в обоих стволах были пули «жакан», — он переставил предохранитель со значка S (sыr — безопасно) на F (feu — огонь) и посмотрел на лес.
Лес уже темнел. Широкие тени ложились от неподвижных деревьев.
Знакомая жуть одиночества слегка сдавила охотнику горло. Он выпрямился.
— Пора!
Вынул из кармана короткий и широкий берестяной вабик[17] и дунул в него, как учил Ларивон.
Короткий рев отрывисто прогремел в вечерней тишине — и жутко отдался где-то за лесом, где должна была быть речка.
Охотник прислушался.
Ответа не было.
Задрожавший в руке вабик дробно застучал по стиснутым зубам.
Обождав несколько минут, охотник снова поднял вабик и протрубил звериный боевой клич.
И вот далеко-далеко в тишине прогремел ответный рев.
Одинец проревел боевой клич.
Он стоял на площадке, где три года тому назад убил своего брата.
За эти три года ни один соперник не осмелился при-пять его вызов. А сегодня кто-то сразу ответил ему.
Широкие ноздри Одинца раздулись от гнева и шумно выпустили пылкое дыхание. Он по голосу слышал, что ревел молодой лось.
Смерть смельчаку!
Старый зверь повторил свой вызов и в яростном нетерпении стал рвать землю копытами.
И опять прозвучал ответный рев — всё так же далеко, где-то за рекой.
Что же медлит противник? Отчего он не идет сюда?
Снова и снова Одинец повторял свой вызов с такой силой, что обросшая густым волосом серьга — нарост под нижней челюстью — тряслась, как борода. Голос его разносился по лесу на добрых два километра.
Противник отвечал, но не приближался.
Значит, он трусит подойти! Тогда Одинец сам пойдет к нему и даст ему бой на его площадке.
И, опрокинув рога на спину, старый зверь двинулся в темный лес.
Смеркалось.
Охотник в страхе смотрел, как тускнеет небо и в густой тени тают дальние деревья.
Он то и дело подавал голос. Лось отвечал, но не приближался.
Неужели самому придется подходить к зверю, скрадывать его, прячась за деревьями? В нужный момент может не случиться рядом спасительных сучьев, и тогда…
Но вот зверь пошел: рев ближе.
Охотник вздрогнул. Сердце оглушительно стучало.
Теперь еще раз протрубить — и будет: на близком расстоянии лось разберет чуть фальшивую ноту и уйдет.
Охотник бросил шапку, вытер пот со лба, поднял вабик и дунул в него.
45 
