очень нудно 
225 
— А если мы потерпим поражение? — мрачно спросил Кастинагис.
— Придется бежать из Палмариса, — ответил Браумин. — Может, в Кертинеллу. Мы могли бы построить там часовню в честь Эвелина.
— Как ты помнишь, ее строительство решено отложить, — заметил Виссенти.
Браумин отмахнулся, словно запрет мало его волновал.
— Быть может, настало время подумать о создании церкви Эвелина. Либо вместе с церковью Абеля, если она согласится нам помогать, либо без нее.
Смелые слова настоятеля необычайно удивили Виссенти и Кастинагиса. Да и сам Браумин понимал всю безнадежность подобного замысла. Церковь ни за что не смирится с расколом и, скорее всего, вторично объявит Браумина еретиком и проклянет его сторонников. Но пока свирепствует чума, церковь Абеля вряд ли решится на это. И за это время Браумин своим милосердным отношением к отчаявшимся и испуганным простым людям сумеет завоевать такой авторитет, что церковь Абеля будет вынуждена признать существующее положение вещей.
Виссенти и Кастинагис давно уже ушли, но дерзкие фантазии продолжали роиться в голове Браумина. Потом он разом отбросил их, признав, что ведет себя как впавший в отчаяние глупец. Незачем создавать новую церковь, когда ему и его сторонникам удалось достичь таких значительных успехов внутри существующей церкви. Его главным противником была чума. Даже если ему и удастся построить столь дорогую его сердцу часовню или если он отколется от церкви Абеля и создаст собственную религию, что это ему даст? Розовая чума все равно будет убивать людей, а он, Браумин, не сможет этого изменить.
По стене чиркнул очередной камень.
Браумин повернулся к окну, вслушиваясь в крики, доносившиеся с площади. Нет, он не сбежит отсюда. Вместе с собратьями он будет защищать Сент-Прешес. И если весь город ополчится против них, значит, они уничтожат весь город.
Браумину были ненавистны такие мысли. Однако он понимал, что в них есть своя правда и справедливость.
Пони стояла на коленях перед Дейнси, держа ее руку и говоря утешительные слова. Жизнь Дейнси подходила к концу. Так пусть эта несчастная уйдет из жизни с сознанием, что она не одинока и ее любят. Пони было горестно сознавать, что они совсем немного не дошли до цели. Но даже если бы сейчас они каким-то чудом оказались там, возле руки Эвелина, вряд ли это помогло бы Дейнси. Чума в ней успела стать почти полновластной хозяйкой.
— Не бойся, Дейнси, — шептала Пони, пытаясь хоть как-то скрасить последние минуты ее страданий. — Значит, для тебя настало время.
Пони не знала, слышит ли ее больная, но все равно продолжала говорить, продолжала надеяться, что ее слова небесполезны.
Неожиданно чья-то сильная рука схватила Пони за плечо. Она вскочила и увидела рядом Смотрителя, держащего мешочек с самоцветами, которые она рассыпала по дороге сюда.
— Зачем ты… — начала она.
— Забирайся вместе с ней ко мне на спину, — сказал кентавр. — Я повезу вас на вершину Аиды.
— Н-но, С-смотритель, чума… — заикаясь пробормотала Пони.
— Пусть лезет в постель к дракону и обнимается с ним! — загремел кентавр. — Уж лучше мне умереть от чумы, чем созерцать, как страдают мои друзья!
Пони попыталась возражать; ведь беззащитный кентавр подвергается опасности. Затем ей в голову пришла другая мысль: кто она, чтобы решать за Смотрителя, как ему распоряжаться своей жизнью? Если она рисковала собственной жизнью, пытаясь помочь не только Дейнси, но и совершенно незнакомым людям, то как теперь она может отговаривать Смотрителя?
К тому же она была вполне согласна с ним. Есть вещи и пострашнее смерти.
Она помогла Смотрителю усадить Дейнси ему на спину, потом села позади нее.
— Слушай, все это время ты помогал нам, держась на безопасном расстоянии. Почему ты решился нарушить ваше строгое правило? — спросила Пони.
— Потому что я верю тебе, девонька, — признался кентавр. — Если ты веришь, что рука Эвелина может исцелить, и если ты слышала это от самого Эвелина и от Полуночника, как же я могу сомневаться?
В ответ Пони лишь пожала плечами.
— Постараюсь, чтобы ее не трясло, — пообещал кентавр.
— Она ничего не чувствует, — ответила Пони. — Скорость сейчас важнее. Летим!
Смотритель так и поступил, двигаясь по хорошо знакомой ему тропе. Он добрался до склона Барбаканского горного хребта и свернул в узкую долину, ведущую к Аиде. За время, прошедшее после опустошительного сражения Эвелина с Бестесбулзибаром, земля ожила, и теперь здесь вновь росла густая трава. Все дальше и выше продвигался Смотритель по знакомым тропам.
225 
