80 
Муди копался в своих бумагах, пока не нашел расшифровку разговора, записанного двумя неделями раньше.
– Именно тогда дела у ФБР пошли плохо. Их доносчика могли раскусить, – сказал он, вручая Блэкстону соответствующую запись.
Блэкстон открыл папку и начал читать аккуратно отпечатанные страницы. Разговор вели специальные агенты Джаред Вейновен и Клер Донавон.
«Дж. В.: Они сообразили, что на них кто-то стучит.
К. Д.: Так давай дадим им доносчика.
Дж. В.: Кого?
К. Д.: Кого-нибудь, кто им и так не нравится. Тем легче им будет поверить в его предательство.
Дж. В.: По-моему, ты уже наметила жертву. Я прав?
(Слышно, как на стол шлепается бумага.)
К. Д.: Этого типа называют Слизняком. На прошлой неделе он стащил из лаборатории клуба большую порцию метамфетамина.
Дж. В.: Идеально».
«Слизняк? – подумал Блэкстон. – То есть Слизняк Джон?»
Красная лампочка на одном из магнитофонов загорелась, сообщая о начале записи. Муди включил звук.
– Это номер вашего приятеля Вейновена, – сказал он.
– Мы начнем операцию сегодня вечером, как только приедет Таксфорд, – произнес голос Джареда Вейновена. – Будем подходить с южного направления.
Шорох бумаги. Блэкстон решил, что это разворачивают карту местности.
– Там только что вырубили три акра леса, – продолжил голос Вейновена. – Удобное место для сбора, а до объекта останется пройти всего сто ярдов.
Звук отодвигаемого стула.
– Болт знает, что это будет сегодня? – спросила Клер.
– Да. Я предупредил его, чтобы он туда не сунулся. Напомнил, что мы и так нарушили для него немало правил.
– А что с его родными из Лос-Анджелеса?
– Все в порядке. Их еще в прошлый вторник перевезли в безопасное место. В конце недели, после проведения арестов, их поместят в центр обучения.
– Порой невыносимо противно идти навстречу этим подонкам! – вступил в разговор новый голос.
– Без него мы дела не составили бы. – Голос Клер звучал властно. – Радуйся тому, что он согласился к нам перекинуться.
– Но федеральная защита – новое имя, дом и работа? Не слишком ли для них жирно?
– Ты сказал ему, что я получила обратно бумаги? – спросила Клер.
– Тебя волнует его душевное спокойствие? – осведомился Вейновен.
Сидевшие в номере агенты рассмеялись.
Раздался скрип открывшейся и закрывшейся двери. Прошла еще минута – и магнитофон отключился.
Муди открыл ящик письменного стола и достал оттуда коробку для сигар. Внутри оказался револьвер.
– Вам он может понадобиться, – сказал он.
Блэкстон приколол на воротник куртки свой золотой значок, проследив, чтобы он держался ровно и не морщил замшу.
Муди вручил ему кобуру, и Блэкстон закрепил ее на ремне. Зазвонил личный телефон Муди. Он снял трубку, глядя на экранчик определителя номера.
– Муди.
– Наконец-то, – сказала Манч. – Блэкстон у вас?
– Секундочку, милая. – Муди передал трубку Блэкстону. – Это она.
– У вас все нормально? – спросил Блэкстон.
– Просто отлично. Сейчас говорить не могу. Давайте встретимся вечером. Я буду идти по шоссе к никелевой шахте. Знаете, где это?
– Обязательно найду. В пять?
– Ага. Но ждите, если я задержусь.
Она повесила трубку.
Блэкстон передал суть разговора Муди. Тот налил в термос кофе и сказал:
– Вечер будет долгий.
26
Когда они наконец вернулись к дому Деб, Буги играл у крыльца.
– Пошли, Буги, – сказала Манч, хватая мальчика за руку, – покажешь мне свою комнату.
– Хорошо, – обрадовался он и с гордостью глянул на часы. Он еще не налюбовался своим новым сокровищем.
Манч провела с ним четверть часа, но разговор у них никак не завязывался. Он отвечал на ее вопросы односложно. Она объяснила ему, как узнавать время, и, похоже, он моментально это усвоил. Он всегда был умненьким мальчиком.
– Знаешь, Буги, – сказала она, – если тебе когда-нибудь захочется приехать меня навестить или пожить со мной, я буду рада.
– Знаю, – откликнулся он без всякого энтузиазма.
Ей хотелось объяснить ему очень многое.
– Некоторые люди – просто идиоты, – сказала она.
Слово «идиоты» показалось ему смешным, он захихикал.
– Но бывают люди и похуже: их переполняет ненависть.
Он наклонил голову и почесал щеку.
– Сколько сейчас времени? – спросил он, поднимая руку с часами.
Было почти пять.
– Мне пора немного пройтись. – Она его обняла. – Я тебя люблю.
80 
