118 
— Фрея, вы должны помнить о своем положении.
— Я помню. И поэтому даю им понять, что со многим не согласна.
— Мне будет очень удобно в экипаже с гувернантками. С их стороны очень мило вообще предоставить нам экипаж.
— Ну вот, опять вы изображаете покорность. Когда вы такая, я начинаю вас подозревать.
— В чем?
Она прищурилась.
— Во многом, — промолвила она.
— Что вы оденете на службу? — спросила я.
— Что-нибудь красивое и яркое. Ведь это праздник.
— Конечно.
Настал день службы. Было тепло, и воздух был напоен запахом хвои. Я очень любила этот запах.
Был устроен грандиозный праздник, и я еще раз осознала непреодолимую пропасть между собой и Конрадом. Что будет, если я подчинюсь его желаниям? Он часто будет посещать подобные церемонии. А я? Где буду я? В толпе, наверное. Или вообще не буду приходить. Но это все не так уж важно. Я слишком любила его и была готова на все, чтобы его жизнь была удобной. Если от меня потребуется стать невидимой, я такой стану. Но все же мне это казалось жалким и невозможным… Я все еще металась между желанием быть с ним и чувством, предупреждающим меня, что необходимо уехать, пока есть время, пока я еще не совсем запуталась.
Великий герцог выглядел прекрасно, несмотря на перенесенную тяжелую болезнь. Он терпеливо принимал приветствия толпы. Конрад сидел рядом с ним в генеральской форме — два оттенка голубого цвета с серебром — и серебряном шлеме с голубым пером. Он был просто неотразим.
Фрея ехала вслед за ним с графом, графиней и послами из Коленица. Она казалась совсем юной и очень привлекательной. Народ приветствовал ее, и меня тронула ее искренняя радость при выражении восторгов.
Дети в национальных костюмах преподнесли ей цветы и пели патриотические гимны. На улицах, заполненных зрителями, колыхались знамена.
Затем мы вошли в собор, и началась служба.
Я сидела сзади с фрейлейн Крац и слушала пение, молитвы и гимны благодарения, читаемые высшими церковными чинами. Ко мне возвращалось сознание нелепости моего положения. Наверное, также чувствовала себя и Франсин. Когда она поняла, что нормальная счастливая жизнь с Рудольфом невозможна? Посещала ли она подобные церемонии?
Рядом со мной фрейлейн Крац с жаром пела. Ein feste Burg ist unser Gott[10]. В ее глазах стояли слезы.
А мне очень хотелось исчезнуть. Ко мне пришла уверенность, что я буду для Конрада только обузой. Наши встречи будут тайными, «по углам», как говорила Дэйзи. Мне нужно вернуться в Англию. Я должна незаметно уехать и спрятаться. Я могла пожить у тети Грейс, а потом начать новую жизнь.
Мне хотелось уйти, побыть одной, утвердиться в своем решении. Если я собиралась все сделать, как задумала, я не должна больше встречаться с Конрадом, потому что он обезоруживал меня, лишал воли. Он отказывался смотреть правде в глаза и пытался подстроить всю жизнь под удовлетворение своих желаний.
Служба кончилась. Фрея и вся семья сейчас вернутся в Великий замок. Там празднество продолжится. Теперь фрейлейн Крац и я могли вернуться в замок графа.
Мне пришло в голову, что раз Великий герцог поправился, Фрея переедет в Великий замок. Я, естественно, должна буду поехать вместе с ней. Я попыталась представить себе жизнь под одной крышей с Конрадом, и поняла, что с каждым днем мы приближаемся к развязке.
Мы вернулись в замок в четыре часа. Я переоделась в костюм для верховой езды и отправилась в лес.
Катя ждала меня. Она сказала:
— Мой брат на празднике. Он занимает довольно высокий пост у графа. Я так и думала, что вы придете, как только сможете.
— Спасибо, что написали мне. Я пришла при первой же возможности.
— Проходите. Я не буду вас долго держать в неведении.
Она провела меня в комнату, где я уже была раньше, и, оставив меня на несколько минут одну, вернулась с листком бумаги.
Катя странно посмотрела на меня, как бы сомневаясь, показывать ли мне его. Но я знала, что она позвала меня именно за этим.
Она неуверенно произнесла:
— Вы ее сестра. Вы были откровенны со мной, хотя для вас это было опасно… Поэтому я решила, что не могу это от вас скрыть.
— Что это? — спросила я. Она протянула мне бумагу.
Я посмотрела, и кровь бросилась мне в лицо. Руки мои задрожали. Это была та бумага… та самая, которую я видела… подпись, доказательство брака.
— Но… — прошептала я.
— Этот листок был очень аккуратно вырван. Это сделал мой брат и привез его сюда.
118 
