очень нудно 
107 
– Хорошо, я вас понял. Вы рассказываете все, что вы видели, а мы проанализируем и только потом будем делать выводы.
Эта женщина так же, как и Хироко, боится ложно обвинить кого-либо своим признанием. Вероятно, Нацуэ была свидетелем чего-то ужасного, хотя и Хироко очень переживала, рассказывая про встречу с ней в день смерти Фуэкодзи. Поэтому нет ничего удивительного, что атмосфера в зале была накалена до предела.
– Я забыла сказать, что в тот вечер был густой туман. Идти по такой освещенной улице, как Старая дорога, не представляло труда, но стоило углубиться в улочки между виллами, то там и в десяти метрах уже ничего не было видно. Тогда был такой же вечер, как и сегодня.
– А вы не проходили мимо площади, где проходили танцы О-Бон?
– Да, да. Там было довольно оживленно и светло. Но только я прошла это место, из-за высоких деревьев и густого тумана совсем ничего не стало видно, и можно было ориентироваться только по уличным фонарям. Фуэкодзи был сильно пьян, все время что-то кричал, то рычал, то пытался подражать воинственным кличам американских индейцев. Думаю, он не мог заметить, что за ним следят.
Нацуэ немного перевела дух.
– Когда он дошел до перекрестка, он остановился и задумался на некоторое время. После этого сделал несколько шагов налево, а затем, передумав, пошел прямо и стал громким голосом выкрикивать какие-то фразы. Я прислушалась, что-то вроде: «Хотя женщина и родила семерых детей, не доверяй ей. Я тебе скоро покажу! Око за око, зуб за зуб…» Он кричал это во весь голос, не обращая внимания на окружающих. А потом громко рассмеялся. Было такое впечатление, что он просто истекает злобой.
Присутствующие переглянулись. Нацуэ об этом еще не знает, но они-то поняли: несомненно, в пьяном бреду его мучила мысль о Мися. Как раз в то время Ясухиса Фуэкодзи узнал, что Мися не его ребенок, и собирался шантажировать Тиёко.
– Затем… – Нацуэ хотела было продолжать рассказ, но Хибия перебил ее:
– Одну минутку, оку-сан, вы только что сказали, что Фуэкодзи сделал несколько шагов от перекрестка в левую сторону, а вы не обратили внимания, что там находилось?
– Сквозь туман можно было разглядеть множество окон, в которых горел свет. Наверное, отель «Такахара».
– И Фуэкодзи туда не пошел?
– Нет, не пошел. Он определенно собирался это сделать, но передумал.
– Ах, вот как. Ну тогда продолжайте.
– Мне становилось все труднее следить за ним. Прокричавшись, он замолчал, и мне приходилось идти только на звук его шагов. К тому же туман все сгущался. Вскоре дорога уперлась в т-образный перекресток, оттуда идет довольно крутой извилистый подъем. Фуэкодзи-сан поднялся по этому склону, я за ним, и с удивлением обнаружила, что на верху склона был мост, который ведет в Асамаин. Пока я смотрела по сторонам в поисках Фуэкодзи, звук его шагов в тумане стих.
Взглянув на Коскэ Киндаити, Нацуэ продолжала:
– За мостом дорога раздваивается. Если пойти наверх, то попадешь в Асамаин, а вниз – в Сакура-но-дзава, где, как сэнсей знает, находится вилла Фуэкодзи. Но я об этом тогда не знала и, как я поняла позже, довольно далеко прошла, даже миновала виллу. Туман становился все гуще, нависавшие с обеих сторон ветви больших деревьев превратили дорогу в своеобразный тоннель. Единственное, на что можно было ориентироваться, так это на редкие уличные фонари. Я шла-шла, но шагов все не было слышно, я даже попробовала бежать, но Фуэкодзи так и не догнала. Поэтому я решила, что он пошел в Асамаин, и поспешила повернуть назад. Когда я возвращалась обратно, то услышала слева от себя что-то похожее на женский крик. Я рефлекторно повернулась в ту сторону, однако… Что я там увидела, я и сейчас не до конца понимаю.
Нацуэ не сводила глаз с лица Киндаити. Она прижала обе руки к сердцу, как будто хотела заглушить крик своей души.
– Так что вы там увидели? – спокойно спросил Киндаити. – Говорите все как есть. Вам ведь самой лучше освободиться от этого груза и помочь нам в расследовании.
– Киндаити-сэнсей, пожалуйста, доведите это дело до конца, я расскажу вам все, что видела, – сказала Нацуэ тихо с печалью в голосе. – Ниже дороги я увидела виллу. На ее крыльце горел фонарь. С левой стороны от крыльца была комната, в которую ведет стеклянная дверь, завешенная изнутри шторой. Когда я, услышав крик, повернулась в ту сторону, то увидела на шторе силуэты, отчетливые, как в театре теней.
Далее она говорила, будто произносила заученный текст.
107 
