Лёгкий, ненавязчивый романчик 
130 
Примерно во втором веке до н.э. в Риме окончательно воцарился греческий обычай пировать непременно в обществе проституток и, естественно, тут же отправлять сексуальные надобности. Возможно, что здесь сказалось не только влияние греков, но и этрусков, у которых пиршества и разврат были с древнейших времен объединены незыблемой традицией.
Фреска из Помпеи
Но если греки и этруски проделывали все это элегантно, непринужденно, с изяществом подлинных гурманов и знатоков плотских наслаждений, то римляне вели себя при аналогичных внешних обстоятельствах просто омерзительно. Они обжирались до такой степени, что принимали рвотное, дабы освободить место для новых и новых порций пищи. Напивались они до такой степени, что без помощи раба не могли помочиться в горшок, ну, совсем как выдвиженцы советских времен после пьянки, завершающей заседание партхозактива районного масштаба…
Пожалуй, римляне, даже достигшие вершин общественной пирамиды, всегда оставались выскочками-простолюдинами, и это проявлялось во всех сферах их бытия.
Они обладали немыслимым количеством рабов, как никакой иной народ Древнего мира, и, естественно, значительная часть этих рабов составляла многочисленный контингент проституток обоих полов.
И не следует при этом забывать про такое стремительно прогрессирующее явление римской жизни, как маммонизм (любовь к деньгам, материальным ценностям), явление, способное завести очень и очень далеко, что со всей наглядностью подтверждает наше постсоветское бытие.
КСТАТИ:
«Чуждые нравы пришли впервые с бесстыдной корыстью, И расслабляющее богатство роскошью гнусной Сокрушило нам жизнь. Что пьяной Венере заветно?»
Ювенал
Как известно, выгода, возведенная в ранг идеи-фикс, является основной отличительной чертой низких натур, а их критическая масса — основная предпосылка неизбежного падения государства, и тут уж ничего не поделаешь. В бочке вина осадок совершенно естествен, но не должен же он составлять половину ее емкости…
К стимулам развития римской проституции следует отнести и стремительный рост урбанизации. В городах скапливались большие массы мужчин как холостых, так и женатых, ищущих сексуального удовлетворения у женщин, специально предназначенных для этих целей. При этом следует учитывать то, что римские законы очень сурово карали за связи с замужними, да и вообще со всеми свободными женщинами.
Конечно, законы, как говорилось уже тогда, для того и написаны, чтобы их нарушать, но все же… заплатить жизнью за сомнительное удовольствие тайного свидания с какой-нибудь закомплексованной матроной…
Так думали, разумеется, не все, но подавляющее большинство все же пользовалось услугами профессиональных жриц любви.
Катализатором развития проституции служил и запрет на брак для солдат. Этот запрет исходил из другого, исключающего римские браки с иностранками, так что солдаты легионов, пребывающих в чужих странах, либо вступали в свободный брак, либо удовлетворялись проститутками.
Свободные браки, как правило, сопутствовали продолжительному пребыванию в той или иной стране. Так, в 171 году до н.э. возникла испанская колония Картея, где римские солдаты, вступив в свободные браки с испанками, стали отцами 4000 детей.
Но зачастую легионы сопровождались в своих походах целыми обозами проституток. Вследствие этого возникали лагерные города, ставшие впоследствии вполне благополучными центрами мировой цивилизации.
А число рабов и простолюдинов все росло и росло, приближаясь к жуткой отметке, за которой социальный взрыв является уже не случайностью, а закономерностью. Впрочем, едва ли социальные взрывы вообще бывают случайными…
И совсем не случайно на арене Истории возник человек с пронизывающим взглядом голубых глаз на суровом лице, будто обсыпанном мукой, причем частично, пятнами, Что делало образ этого человека довольно жутким.
Звали его Луций Корнелий Сулла (133—78 гг. до н.э.).
Происходил он из небогатого, но знатного рода, из той среды, где вполне естественным было бы услышать такое: «Можно ли считать тебя порядочным человеком, когда ты, ничего не унаследовав от отца, вдруг нажил себе такое состояние?» Да, и никто не смел возразить, как это бытует у нас: «Ну и что? Значит, я умею жить!» Тогда такое не проходило. Правда, лишь в определенных кругах. Все остальные…. умели жить… а Корнелий Сулла — гораздо лучше всех, кто имел несчастье оказаться в его окружении.
130 
