Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
150 
Последние 11 лет своего правления он жил на острове Капри, где самые изощренные и жестокие казни перемежались с фантастическими оргиями, упоминания о которых являются в наше время надежной приманкой дли туристов всего мира.
ФАКТЫ:
«На Капри, оказавшись в уединении, он дошел до того, что завел особые постельные комнаты, гнезда потаенного разврата. Собранные отовсюду девки и мальчишки — среди них были те изобретатели чудовищных сладострастии, которых он называл „спринтиями“, — наперебой совокуплялись перед ним по трое, возбуждая этим зрелищем его угасающую похоть. Но он пылал еще более гнусным и постыдным пороком: об этом грешно даже слушать и говорить, но еще труднее этому поверить. Он завел мальчиков самого нежного возраста, которых называл своими рыбками и с которыми он забавлялся в постели. К похоти такого рода он был склонен и от природы, и от старости.
Говорят, даже при жертвоприношении он однажды так распалился на прелесть мальчика, несшего кадильницу, что не мог устоять и после обряда чуть ли не тут же отвел его в сторону и растлил, а заодно и брата его, флейтиста, — но когда они после этого стали попрекать друг друга бесчестием, он велел перебить им голени».
Гай Светоний Транквилл. «Жизнь двенадцати цезарей»
Тиберий был всеяден, и женщинам уделял не меньше внимания, чем мальчикам, но к обычному половому акту он еще с юности не испытывал особой тяги, поэтому предпочитал содомию и различные виды орального секса.
Однажды он заполучил в свою спальню знатную римлянку Маллонию, которая в принципе была не прочь отдаться императору, но когда он предъявил ей весь набор своих сексуальных претензий, благонравная матрона категорически отказалась их удовлетворить.
Раздосадованный Тиберий через платных доносчиков обвинил Маллонию ни больше ни меньше чем в государственной измене.
Состоялся суд, на котором он, естественно, председательствовал. Во время допроса обвиняемой император время от времени повторял один и тот же вопрос: «Ты не жалеешь?» Доведенная до отчаяния женщина обозвала его «волосатым и вонючим стариком с похабной пастью», бросилась вон из здания суда, и, прибежав домой, закололась кинжалом.
КСТАТИ:
«Спрашивают: кому это выгодно? — самый невыгодный из вопросов, зато самый глубокий».
Марк Туллий Цицерон
Действительно, если все это было, значит, оно непременно должно было быть кому-то выгодно, естественно, кому-то, кроме самого Тиберия, иначе бы подобное попросту не могло иметь места. Главным аргументом, конечно, можно считать символическое корыто, из которого хлебал весь государственный аппарат и не менее чем 200 000 (!) люмпенов, которые ничем иным не занимались, кроме блужданий по Риму на сытый желудок и пьяную голову. О том, что подобное добром не кончается, разумеется, догадывались трезвые и светлые головы, но кто и когда слушал их предостережения?
Но самым, пожалуй, нелепым, самым трагически бездарным эпизодом правления Тиберия была казнь в далекой провинции Иудея странствующего проповедника Иисуса Христа.
Прокуратор Иудеи Понтий Пилат повел себя в этой истории довольно странно, как-то не по-римски. Ведь Иисус не совершил никакого преступления против империи, следовательно, его конфликты с иудейским духовенством, торговцами, которых он выгнал из храма, и прочими представителями местного населения являлись в принципе их внутренним делом. Понятно, они хотели расправиться с возмутителем их спокойствия чужими, римскими руками, но зачем Пилат позволил использовать себя столь пошлым образом? У него ведь были достаточно серьезные сомнения касательно этого подозрительного во многих отношениях дела, тогда почему же фактический хозяин провинции так послушно исполняет роль орудия в руках тех, чьими судьбами он имеет полное право распоряжаться по своему усмотрению?
Он опасался волнений, беспорядков? Да, подстрекаемая духовенством толпа требовала казни Иисуса, ну и что? Уж ему-то, прокуратору, было хорошо известна простая истина: никогда не следует выполнять требования толпы! Стоит ей ощутить свою силу, и эти требования будут расти подобно снежному кому, расти безостановочно и беспредельно. Толпу нужно останавливать в ее разрушительном порыве, останавливать любыми средствами, даже самыми радикальными.
КСТАТИ:
«Нельзя попустительствовать беспорядку ради того, чтобы избежать войны, ибо войны все равно не избежишь, а преимущество в ней утратишь».
150 
