10 
О «Севильском обольстителе» я поговорю у Корша * , позондирую актеров, но едва ли поставят! Ведь нужны специальные декорации и костюмы, а Корш скупехонек. И играть у него некому. Посоветуйте Маслову, если нет времени писать комедии, приняться за водевили… Ведь между большой пьесой и одноактной разница только количественная. Напишите и Вы потихоньку водевиль* (с псевдонимом), кстати, я запишу Вас в Драматич<еское> общество * .
Будьте здоровы.
Ваш А. Чехов.
Образчик писем, получаемых братом-учителем:
Многоуважаемый Иван Павлович!
Честь имею сообщить Вам, что мой сын, Николай Ренский, не был 12-го дня сего месяца в классе по нашему настоянию. 11-го дня вечером он был в церкви, смотрел свадьбу и был заперт, по недосмотру трапезника, в церкви. Чрез 2 часа мы его, после долгих поисков, привели домой. Из боязни, что испуг мог воздействовать расслабляющим образом на его нервную систему, мы на другой день оставили его дома, чтобы ему успокоиться.
1888 г. Окт. 13 дня.
Покорный Ваш слуга
Диакон Димитрий Никифорович Ренский.
* одноактную драму или комедию.
Маслову (Бежецкому) А. Н., октябрь 1888 *
505. А. Н. МАСЛОВУ (БЕЖЕЦКОМУ)
Середина октября 1888 г. Москва.
Отвечаю на Ваше второе письмо. «Севильский обольститель» написан стихами, требует специальных декораций и костюмов и, во всяком случае, не 2–3 репетиций, а больше; поэтому Коршу он не ко двору * . У него в ходу легкие пьесы водевильного свойства в 3–4 акта, с гостиными, с террасами, выходящими в сад, с острящими лакеями и неизбежными вдовушками. Актер Градов-Соколов, пользующийся в театре Корша генерал-губернаторской властью, имел дерзость поставить «Тартюфа» * . Когда его спросили, зачем он это делает, он сказал: «Что ж поделаешь, голубчик? Пресса этого хочет»…
К тому же Петипа, которого ошикала Москва, собирается уезжать в Петербург * .
Вы напишите легкую комедию в 3-4-х актах из жизни интеллигентных людей среднего полета. Военный элемент (за исключением отставных) цензурою вычеркивается. Если у Вас нет времени заняться большой пьесой, то напишите что-нибудь одноактное. В этот сезон у меня пойдут две одноактных штуки: одна у Корша, другая на казенной сцене * . Обе написаны между делом. Театра я не люблю, скоро утомляюсь, но водевили люблю смотреть. Верую я в водевиль и как автор: у кого есть 25 десятин земли или 10 сносных водевилей, того я считаю обеспеченным человеком — вдова его не умрет с голоду.
Когда Вы напишете что-нибудь, то вот Вам самый короткий и скорый путь к лаврам: пьесу Вы отсылаете в цензуру с письмом М. П. Федорова, который знаком с Крюковским, секретарем драмат<ической> цензуры. Взяв из цензуры, Вы немедленно отдаете экземпляр Базарову (Графский пер., Театральная библиотека) для литографии и рассылки по провинции; одновременно же высылаете мне копию с этого экземпляра, скрепленную подписью цензора, дабы я мог поставить пьесу у Корша; как только выйдет афиша, я запишу Вас в члены Драмат<ического> общества, а оно к Новому году вышлет Вам 63 р. 33 коп., и Вы будете приятно удивлены, когда увидите, что Ваша пьеса шла в Саратове, в Новороссийске, в Иркутском офицерском собрании, в Шклове, в Карсе…
Кто жует пьесы, бог их ведает, но только в прошлый сезон Общество собрало авторских около 85000 р. В этом году соберет около 100 т<ысяч>, причем на долю щегловских «Гор Кавказа» пришлось около тысячи и придется в этом году столько же.
Если водевиль выйдет плох, то не стесняйтесь и валяйте псевдоним. Провинция всё скушает. Старайтесь только, чтобы роли были. Чем проще обстановка и чем меньше действ<ующих> лиц, тем чаще идет водевиль.
Будьте здоровы.
Ваш А. Чехов.
Плещееву А. Н., 17 октября 1888 *
506. А. Н. ПЛЕЩЕЕВУ
17 октября 1888 г. Москва.
17 октябрь.
Милый Алексей Николаевич, обращаюсь к Вам с просьбой. На сих днях Жан Щеглов притащит к Вам мою одноактную пьесу «Калхас», или «Лебединая песня». Нельзя ли прочесть ее в Литературном комитете и пропустить? * Достоинства в пьесе отсутствуют; значения ей я не придаю никакого, но дело в том, что Ленскому хочется во что бы то ни стало сыграть ее на Малой сцене. Прошу не столько я, сколько Ленский. Если же не пропустите, то на том свете Вам достанется от Люцифера и аггелов его, я же лично ничего не буду иметь против. Власть, ю же даде Вам бог, я почитаю и прекословить ей не стану. Если когда-нибудь я буду членом Комитета, то буду налагать veto безжалостно.
10 
