очень нудно 
210 
Н. Рушева. Испанский танец
Николай Второй начал править страной с 1894 года. Он с самого начала своего царствования взял курс на экономическую и социальную модернизацию страны, которая довольно скоро начала восприниматься окружающим миром как самодостаточный и уважаемый партнер. При Николае было введено золотое обращение рубля, начала реализовываться столыпинская аграрная реформа, изданы законы о страховании рабочих, о веротерпимости, о всеобщем начальном образовании и т.д.
Но вот когда вспыхнула так называемая революция 1905 года, он, как оказалось, не был внутренне готов действовать адекватно возникшим обстоятельствам. Русский философ Г.Д. Федотов дал очень точное определение образа Николая II: «Православный романтик».
Он во многом напоминал своего деда Александра Второго, донкихотством которого воспользовались революционные «бесы» (по Достоевскому) 70-х годов XIX столетия. А вот его «православным романтизмом» воспользовались бесы новой формации, воспользовались дерзко, нагло, не сомневаясь в том, что он, Николай, не отступит от христианских норм, но ведь такое безусловное следование догмам и есть величайшее поощрение бесовщины.
Полиция ведь была хорошо осведомлена о готовящейся на 9 января 1905 года демонстрации, и наивными были бы надежды на ее сугубо мирный исход, так зачем же было поддаваться на провокацию и сделать именно то, чего так ждали бесы, — открыть огонь по демонстрантам, когда можно было гарантированно избежать этого; ликвидировав в ночь с 8 на 9 января всех режиссеров этого жуткого спектакля, после которого один из самых гуманных и честных в мировой Истории монархов получил прозвище «Кровавый». Как же можно было допустить подобное?
Думается, что убийство Столыпина тоже является результатом какой-то ущербной, неадекватной реалиям бытия деятельности тех, кто обязан быть надежным щитом порядка и законной власти. А ведь останься Столыпин в живых, кто знает, случилась бы трагедия 1917 года…
Когда я смотрю кинохронику 1913 года, запечатлевшую пышное празднование 300-летия дома Романовых, меня неизменно охватывает тоскливое чувство бессилия, примерно такое же, какое возникает при просмотре фильма «Гамлет», когда так хочется предупредить героя об отравленном клинке Лаэрта. Или предупредить троянцев о том, что нельзя ни в коем случае затаскивать в город этого чертова коня, начиненного вражеским десантом, что права Кассандра… Увы…
КСТАТИ:
«Люди готовы, чтобы немного развлечься, послушать философов, как они слушали бы скрипача или фигляра. Но чтобы поступать так, как советует разумный человек, — никогда. Когда бы ни приходилось делать выбор между разумным и безумцем, человечество всегда без колебаний шло за безумцем. Ибо безумец обращается к самой сущности человека — к его страсти и инстинктам. Философы же обращаются к внешнему и второстепенному — рассудку».
Хаксли
Заметки на полях скрижалей
Хроника каждой эпохи изобилует сообщениями, не имевшими объективной ценности: то, что для одного читателя будет переворачивающим душу наизнанку откровением или хотя бы достойным внимания фактом, для другого окажется совершенно тривиальной информацией, только засоряющей содержание и без того сумбурного изложения.
КСТАТИ:
«Как живо не интересуйся политикой, вряд ли найдется чтение скучнее и утомительнее, нежели договоры между государями».
Люк де Клапье де Вовенарг
Договоры между государями не только скучны, а еще и феноменально лживы, так что чтение их попросту бессмысленно.
Бессмысленно также анализировать причины многочисленных войн, которыми так густо насыщена История. Эти причины настолько примитивны и низменны, что никакой иной реакции, кроме жгучего стыда за принадлежность к так называемому человеческому сообществу, вызывать у элементарно нормального человека никак не могут. Взять хотя бы наполеоновские войны, с которых начался XIX век. Захват чужих территорий, ограбление их, навязывание статуса оккупированных областей ранее независимым государствам. Мотив: безмерная алчность, патологическое властолюбие и трусливое желание затеряться в случае чего в толпе своих сателлитов.
Конец всей этой эпопеи был совершенно бесславный, и только укоренившиеся стереотипы мышления помешали победителям Наполеона поступить с ним так, как надлежит поступать с военными преступниками.
210 
