очень нудно 
39 
Некоторое время они постояли на улице, разглядывая окна ее квартиры — темные квадраты на бледно-желтом фоне дома. Харри закурил помятую, чуть не в гармошку сложенную сигарету, которую нашел во внутреннем кармане плаща.
— Чудно это как-то с ее родней, — сказал Халворсен;
— Ты о чем?
— Разве Мёллер тебе не рассказывал? Они не нашли ни ее родителей, ни сестер, ни братьев — только дядьку, который, кстати, сидит. Мёллеру самому пришлось звонить в похоронное бюро, чтобы они приехали и забрали несчастную. Как будто в самой смерти мало одиночества.
— Да уж. Что за похоронное бюро?
— Сандеманна, — отвечал Халворсен. — Дядька настоял, чтобы ее кремировали.
Харри сделал глубокую затяжку и проследил за тающим облачком дыма. Конец процесса, который был начат крестьянином, бросившим табачное семя в перепаханное поле где-то в далекой Мексике. Через четыре месяца семя превратилось в зеленое растение высотой в человеческий рост, спустя еще два его убрали, срезали листья, высушили, отсортировали, упаковали их и отослали на одну из фабрик Р. Дж. Рейнольдса во Флориде или Техасе, где в конце концов табачные листья превратились в сигареты «кэмел» с фильтром в вакуумной упаковке. Желтые пачки «кэмела» запечатали в картонные ящики и погрузили на корабль, плывущий в Европу. И вот спустя восемь месяцев частица этого когда-то зеленого, согретого мексиканским солнцем листа вываливается из пачки и застревает в кармане плаща некоего алкаша, когда он оступается на лестнице или выходит из такси, а может, когда использует этот плащ как одеяло, не сумев или просто не решившись открыть дверь собственной спальни из страха перед прячущимися под кроватью чудовищами. Когда же он наконец находит смятую и облепленную соринками сигарету, он сует ее в рот, из которого несет перегаром, и подносит зажигалку к другому концу. На какой-то миг высушенный и измельченный табачный лист проникает в легкие, доставляя их обладателю подлинное наслаждение, а затем вырывается наружу, обретая долгожданную свободу. Свободу раствориться в воздухе, развеяться, стать ничем. И сразу же быть забытым.
Халворсен пару раз осторожно кашлянул:
— А как ты догадался, что она заказывала эти ключи именно в мастерской на Вибес-гате?
Отбросив окурок, Харри поплотнее запахнул плащ.
— Похоже, Эуне был прав, — сказал он. — Будет дождь. Если ты прямо в Управление, то я с тобой.
— Харри, ведь в Осло наверняка не одна сотня таких мастерских.
— М-м. Я позвонил заместителю председателя жилтоварищества, Кнуту Арне Рингнесу. Славный малый. Он сказал, что они вот уже лет двадцать пользуются услугами именно этой мастерской. Ну что, погнали?
— Хорошо, что ты пришел, — сказала Беате Лённ, когда Харри открыл дверь «Камеры пыток». — Я тут вчера кое-что обнаружила. Вот, взгляни. — Она перемотала пленку немного назад и нажала на «паузу». На экране появился подрагивающий кадр: крупный план лица Стине Гретте, обращенного к одетому в маску грабителю. — Я увеличила часть кадра, чтобы взять лицо Стине как можно крупнее.
— И зачем это тебе? — поинтересовался Харри, плюхаясь на стул.
— Если взглянуть на счетчик, получается, что это было за восемь секунд до того, как Забойщик выстрелил…
— Забойщик?
Девушка смущенно улыбнулась:
— Это я так его называю, ну, просто для себя. У моего дедушки был хутор, ну и я…
— А где?
— Валле в Стенсдалене.
— И там ты видела, как забивают скотину?
— Да. — Тон, каким это было сказано, ясно свидетельствовал, что она не намерена развивать данную тему. Беате нажала на кнопку замедленного воспроизведения, и лицо Стине Гретте ожило. Харри было видно, как глаза ее медленно моргают, а губы шевелятся. Он уже приготовился было к выстрелу, когда Беате внезапно выключила запись.
— Видел? — заметно волнуясь, спросила она.
Понадобилось несколько секунд, прежде чем Харри понял, что именно она имеет в виду.
— Она говорит! — наконец воскликнул он. — Она сказала что-то прямо перед тем, как он ее застрелил! Но ведь ничего не слышно!
— Это потому, что она шепчет.
— Как же я раньше не обратил внимания?! Но зачем? И что именно она говорит?
— Надеюсь, скоро узнаем. Я связалась со специалистом по чтению по губам из Центра глухонемых. Он уже едет.
— Прекрасно.
Беате посмотрела на часы. Закусив нижнюю губу, Харри набрал в легкие побольше воздуха и тихо начал:
39 
